- Какая профессия?
- Украшать собой общество. Будешь, как алмазная диадема на голове столичного бомонда.
- Прекрати, - проявляю неудовольствие.
- Минутку, - уходит в комнату, где опять звонит проклятый телефон.
Что за коловращение вокруг меня? Неужели смазливая красивая мордашка и точеная фигурка производит такое неизгладимое впечатление на тех, с кем мне приходится сталкиваться? Одни, неизвестные мне извращенцы, сходят с ума, другие, похожие на гоблинов, требуют к себе внимания, а третьи... равнодушны. Это я про охотника на людей Алекса Стахова. Хотя трудно сказать, какие он истинные чувства испытал? А вдруг влюбился, но умеючи, как всякий охотник за скальпами, скрывает свое чувство?
Мои размышления на волнующую тему прерывает Евгения. По её взволнованному виду я понимаю, что проявился мой "поклонник". И угадываю.
- Говори с ним подольше, - горячим шепотом говорит сестра. - А я - к соседям, попытаемся определить номер телефона.
- Вот сволочь неугомонная, - злюсь я. - Сейчас все скажу, что думаю...
- Не вспугни, - советует Женя и кидается тенью в прихожую. - Говори нежно...
Телефонную трубку подношу к лицу, будто это ядовитая степная гадюка. Слышу знакомый голос, дребезжащий, гниловатый и похихикивающий:
- Ну-с, прелестница, как денек прошел? Весело?
- А это кто? - действую, как подсказывает интуиция. - Наверное, вы ошиблись?
- Я никогда не ошибаюсь, Маша.
- А-а-а, это извращенец, старый и облезлый, - смеюсь я, как бы вспомнив. - Импотент который...
И слышу булькающие звуки в трубке, словно мой собеседник заливает телефон "царской водкой", состоящую из соляной и серной кислот.
- Храбрая девочка, - наконец говорит "поклонник". - И кошечка её не напугала.
- Какая, - спрашиваю, - кошечка?
- Кошка Маша.
- А-а-а, так ты, дядечка, ещё и живодер.
- Она умерла естественной смертью, - считает нужным поставить меня в известность. - Хотя согласен: шутка неудачная.
- А с журналами тоже твоя шутка?
- Моя, - честно признается. - Хочу, чтобы ты, Мария, научилась принимать всевозможные художественные, так сказать, позы.
- Зачем?
- Исключительно для красоты. Учись, Маша, учись, это тебе пригодится в жизни. Говорю это, как истинный ценитель женской красоты.
Я заставляю себя держать телефонную трубку близ уха и спокойно продолжать диалог:
- А одежду из раздевалки, зачем воровать, ценитель?
- Ха-ха, - заливается смехом. - Как это зачем? Я все делаю для удовольствия, Маша. Знаешь, чем твои трусики пахнут? О, это такой божественный запах... Я их сейчас нюхаю... и получаю удовольствие, теребя себя...
- Идиот, - не выдерживаю я, и делаю нелогичное заключение. - Значит, и фотографа убил ты, нюхач?
- Э, нет! - протестует. - Вешать этот труп на меня не надо, как новогодний шар на елку. Я так пошло не играю, Мария. Это игры простаков. Но обещаю тебе: трупики будут... Прости, девочка, что-то я заговорился...
Я слышу в трубке шумный прибой вечерней фиолетовой улицы, потом короткие гудки. Как себя можно чувствовать после подобного разговора? Правильно - отвратительно, будто твою душу окунули в раствор все той же "царской водки". Бр-р! Что же добивается этот психопат, поломанный на сексуальной почве? Моего внимания или меня саму? Кто он такой? Без всяких сомнений, имеет отношение к миру Высокой Моды. Мало того, что шкодливо ворует тряпки, так, вполне вероятно, знает, кто убил фотографа. Он их назвал, кажется, "простаками"... Хороша простота: перерезать горло от уха до уха... Что же делать?
Прежде всего, уничтожить отвратительное чувство беспомощности. Маньяк мечтает поиграть со мной в игру, правила которой мне неизвестны. Что ж, поиграем, любитель порнографических картинок, поиграем...
Размышляя на столь актуальную тему, иду на кухню, нахожу там недопитую бутылку "Улыбки", выливаю из неё остатки в стакан, одним махом выпиваю. Будем улыбаться, господа, даже в минуты опасности.
Сладко-приторное вино истребляет запах серы и вкус соли. Прекрасно! Мой враг допустил главную ошибку - он решил играть со мной в поддавки. Он, наверное, посчитал, что я слабый противник и со мной можно пооткровенничать. Дурак, он не понимает, что даже молоденькая и неопытная девушка способна на инквизиторское коварство.
В кухню вбегает Евгения. У неё такой вид, будто вырвала из преисподней за рога закопченного беса.
- Молодец, Маруся, - кричит она. - Мы его поймали!
- Как поймали?
- Поймаем, - поправляется и объясняет, что с трудом, но номер телефона маньяка ей удалось добыть на АТС. - Это во Внуково. Сейчас вызываю Максима, и мчимся туда. Прищучим гадину за хвост...
И убегает в комнату, где находится телефон. Что за чудеса, удивляюсь я, все так просто? Даже испытываю разочарование: готовилась к затяжным боям, а враг уже почти полонен. Подозреваю, что не все так бесхитростно, как кажется на первый взгляд.
- Хватит пить, - снова появляется в кухне Женя. - Руки в ноги и вперед!
- Куда? - поднимаюсь из-за стола.
- Во Внуково, балда, - кричит сестра и сообщает, что Максим готов нам помочь - мы его перехватим у метро "Юго-Западная".
- А ты уверена, что маньяк сидит и ждет нас?
- Адрес есть, что еще? Улица Коммунистическая, дом 24.
- А квартира?
- Какая ещё квартира?
- Номер квартиры какой?
- Там частные владения, - отмахивается Евгения, заканчивая сборы. Надо прекращать эту историю - хирургически.
- То есть?
- Кастрируем мерзавца по самое "хочу"! - цапает со стола кухонный нож для резки мяса. - Сделаем "не могу", ха-ха!
Я с интересом и удивлением смотрю на сестру: что-то новое и неожиданное проявилось в её поведении. Такое впечатление, что в неё вселился демон. Столь энергичной и решительной я её ещё не видела. Что случилось? Евгения объясняет, что она не любит, когда кто-то пытается играть с ней, как кошка с мышкой. Хватит! Она думала - шутки шутят, коль это не так, то наши действия должны быть равнозначны угрозам.
На улице гуляют сиреневые сумерки - удобное время для мести и кастрации сексуальных маньяков.
Мы запрыгиваем в старенькое "Вольво", и я вспоминаю о двух любяще-семейных "ОО". Они пошли в театр, отвечает Женя, выруливая машину со двора, смотреть премьеру спектакля: "Чисто английское убийство".