- Милые мои дети, главное - линия. Прямая линия, вы её чертите мысленно. Именно на неё вы должны ставить свои ножки - левую и правую. Не ходить, как утки. Не бежать, как курицы. Не ступать, как страусы. А четко на эту линию. При этом... показываю... амплитуда движения бедер должна быть, как можно больше. Чем больше амплитуда, тем успешнее топ-модель. Вы меня понимаете - амплитуда! Смотрите, дети, как надо. И раз! И два! - И великолепная вечная старуха, подобрав полы бархатного платья цвета увядшей, напомню, сирени, начинает вышагивать по подиуму. Туда - сюда, и обратно.
Признаться, мы покатывались от смеха, правда, стараясь скрыть свои радостные и праздничные чувства. Госпожа Штайн была смешна, как может быть смешной старая обезьянка с кривыми ножками на арене цирка.
Потом пришла очередь Динаре Львовне издеваться над нами, самонадеянными и глупыми. Ведь каждая из нас была уверена: она умеет ходить по подиуму, как царица. На самом деле...
Более жалкого зрелища было трудно придумать. Было такое впечатление, что мы передвигаемся на ходулях. Старушка же оказалась боевой и острой на язычок: многие из нас сами оказались "макаками", "коровами" и "ослихами". Что было вполне справедливо: именно так мы все и передвигались, как вышеназванные животные.
После двух часов учебы г-жа Штайн сделала утешительное заключение, что толк, конечно, может из нас всех получится, но Бога она пока ни в одной не видит. Даже через лорнет. С этим и удалилась прочь. По прямой линии. Призывно качая бедрами, как молоденькая.
- Перерыв тридцать минут! - сообщил Хосе. - Потом психология, затем шейпинг! Веселее, девочки, веселее, вах! Кто не хочет быть Шифферой или Кэмпбелой, может отдыхать навсегда!..
Девочки кинулись в буфет, чтобы витаминизированными соками восстановить силы, а я отправилась на поиски Валечки Сорокина. Меня интересовал лишь один вопрос: чем занимался Мансур помимо официальной своей работы? Жить и делать вид, что ничего не происходит, это не в моих правилах.
Стилиста нахожу в гримуборной за работой над очередной покорительницей подиумных высот, похожей на Синди Кроуфорд. Увидев меня, он заметно бледнеет, будто я проступила тенью из загробного мира, и просит, чтобы его подождали.
Я открыто улыбаюсь в ответ, мол, вот что, значит, делать добро людям сделал, а теперь расплачивайся по полной культурно-развелкательной программе.
- Я ничего не знаю, ничего не знаю, - начал убеждать меня с болезненной горячностью, пугливо осматриваясь по сторонам. Модная бородка его при этом тряслась, как у козлика.
- Что не знаешь?
- За что чикнули Мансура? Не знаю.
- А почему предупреждал, чтобы я с ним не связывалась?
- Я предупреждал? - притворно удивляется. - Не помню.
- Валечка, прекрати делать из меня дуру, - топаю ногой.
- Давай забудем обо всем!
- Хорошее дело: забыть! Говори-говори.
- Да, тебе это зачем? - вскричал, едва не плача.
- Надо, - твердо проговорила. - Надо, чтобы выжить в предлагаемых условиях. Прости, за красивый слог.
После мучительных и "женских" причитаний Сорокин таки признался, что Мансур занимался тем, что вовлекал топ-моделей в порнографический бизнес. Какой-какой бизнес? Ну, снимал на пленку девочек голенькими, потом предлагал фотографии богатеньким клиентам по Интернету. Вероятно, действовал Мансур не один, а находился в системе, занимающейся этим "выгодным" делом.
- Можно вляпаться в такое... - проговорил Валечка. - Я сам толком ничего не знаю, но догадываюсь, что тут, - вновь осмотрелся по сторонам, как разведчик в тылу врага, - дело нечистое. Модельный бизнес, в целом, убыточный, но очень хорошее прикрытие для подобных делишек, как порно, как наркотики...
- Наркотики?
- Конечно, - пожал плечами. - Ты в каком мире живешь? У нас тут героин гуляет. Да, он по всему миру... - Махнул рукой обреченно и принялся рассуждать о том, что даже килограмм "герыча" не поможет, если девчонка по природе своей не загадочна, не сексуальна. Если бы все было так просто понюхал "дряни" и стал супермоделью! Но последних - единицы, а наркоманов миллионы.
- И кто заправляет всем этим - здесь? - простодушно спросила, выкатив глаза, как заговорщик.
Мой вопрос окончательно расстроил стилиста, он снова замахал руками, как птица крыльями, и, повторяя, что ничего не знает и знать не хочет, поскольку мечтает ещё пожить, быстрым шагом покинул мое общество.
Вот тебе, Маруська, и Высокая Мода во всей своей праздничной искрящейся кислотной красоте. Впрочем, всего этого можно было ожидать. Когда, например, занимаются красивым и дорогим "живым товаром", почему бы его ни использовать по прямому назначению.
Высокая Мода - удобная ширма для дел серьезных и криминальных. Подозреваю, существует некий механизм по перековке глупеньких девочек в реальных женщин, приносящих хороший доход. Не является ли "мой" сексуальный маньяк одним из звеньев этого механизма?
Представим, что некто, самый главный специалист по порно-бизнесу, замечает меня в Центре моды, а, заметив, делает калькуляцию моим внешним данным, после чего от него исходит добро на мою психологическую обработку. Ведь впервые почувствовала "тот" цепляющий, как гвоздь, взгляд именно здесь, в этих стенах, а вечером раздался телефонный звонок... Возможно, мое имя внесли в некий списочек... И я уже обречена... Обречена?
Нет, это мы ещё посмотрим, кто кого? Конечно, одной не устоять... Евгения, Максим, сестры Миненковы, опять же охотник на людей - это уже боевой отряд, который, надеюсь, придет мне на выручку, если в том будет нужда.
Успокоив себя таким образом, отправляюсь в спортивный зал, где должен проходить очередной урок шейпинга. Там меня ждет сюрприз - неприятный, как выяснилось позже. Арт-директор Хосе сообщает, что госпожа Мунтян жаждет встретиться со мной для конфиденциальной беседы. Я поначалу радуюсь - не хотят ли меня направить сразу в какой-нибудь пленительный престижный город мира. Париж - вот моя мечта!
Находящийся в кабинете "моего" модельера человек мне сразу не понравился. Был вульгарен в пестрой одежде, в мимике, в жестах, и это не утаивалось запахом дорогого парфюма. Маленькие глазки заплывали на жирновато-щетинистом лице, и казалось, что с тобой общается лесной вепрь, умеющий по-человечески изъясняться.