Мои столь "взрослые" мысли прекращаются по мере приближения к г-ну Шопину, чья фамилия в шуме ресторана звучала весьма и весьма двусмысленно.
Находился он, напомню, в окружении внушительных по физическим габаритам молодых людей - они ни ели, ни пили, а служили, как псы за хозяйскую кость.
Меня и Виктора телохранители встретили неприветливо, да кормилец их радушно вскинул руки: ба! сколько лет, сколько зим, друг мой ситный, друг мой школьный!..
И они обнялись, облобызались, и обратили естественное внимание на меня.
- Это Машенька, топ-модель, - шаркнул ногой Виктор. - Прекрасное, посмотри, создание. Я представляю её интересы в модельном бизнесе.
- Топ-модель, как интересно, - облизнулось высокопоставленное лицо. Я очень люблю современную моду, - проговорил со значением.
Мало того, что страдал косоглазием, но вся физиономия была несвежей, в оспинках, губы - дамские и капризные, прическа - старомодная, очки старорежимные, фигура - мешковатая, общая энергетическая аура - неприятная и неопрятная. И с такой малосодержательной личностью иметь дело?
Между тем, она несла какую-то невозможную чепуху о том, что её возможности безграничны, она на дружеской ноге со всеми отечественными модельерами, равно как и зарубежными. На мой вопрос, мол, ну и что, горячилась:
- Маша, считайте, все выгодные контракты ваши...
Знакомые речи, вспомнила прошлое, когда сидела в баре на балюстраде, нависшей над ночным морем, - сидела с "принцем", который нес подобную ахинею о своих безграничных возможностях.
- Спасибо, - отвечала. - Можно я как-нибудь сама.
- Все можно, Маша, - смеялся новый знакомый. - Можно вас пригласить на танец.
Гости вовсю отплясывали под разухабистые буги-вуги ресторанного ансамбля. Со стороны это походило на танцы бывших колхозников в сельском клубе.
Покосившись на спутника, заметила, как он незаметно кивает мне, мол, действуй, Маруся, ты - наша Мата Хари. "Действуй" - а зачем? С заметным раздражением выдвигаюсь к сцене. За мной - г-н Шопин. Один. Без телохранителей. Хотя бы в этом повезло - мне. И решаю, если эта канитель закончится, устрою истерику сестре и Стахову. Зачем из меня лепить дурочку из дивноморского переулочка? Неуверенна, что в пляске "Шурик" выдаст некий важный государственный секрет?
- Маша, как вы прекрасно владеете телом, - следует двусмысленный комплимент депутата.
- Море и тренировки, - отвечаю.
- Море-море, - морщится г-н Шопин. - Не люблю море. Там вода соленая и медузы.
- А у вас глаз стеклянный.
- Что?
- Каждому, говорю, свое.
Неуклюже передвигающийся мой волокита радостно подтверждает: да, каждому свое: такова диалектика нынешних успешных реформ.
Реформ, фыркаю про себя, надо быть очень зрячим, чтобы увидеть то, что нет в природе. Впрочем, дело не только в этом. Мне неинтересен тот, кто не любит море.
А я вот люблю среднюю полосу России, - сообщает "реформатор". - Для меня березы - это невесты. Обнимешь, бывало, её и стоишь, стоишь... Ах, какая у вас красивая брошка.
Брошка? Бог мой, только тут вспоминаю, какую роль она играет на самом деле. Надеюсь, что наш треп о березках не транслировался по общественному каналу телевидения. Черт знает что!
- Кстати, Машенька, а не хотите ли принять участие в конкурсе "Кремлевская красавица".
- А есть такой конкурс?
- Будет.
- Что вы говорите?
- Да-с. И даже могу назвать победительницу.
- И кто она? - кокетничаю.
- Догадайтесь сами, милая Маша.
- Сказка наяву!
- Именно: сказка, - петушится депутат. - Я именно тот, кто вам нужен. Я делаю из пыльной действительности - царскую сказку. Кремль будет у ваших ног, Мария. Достаточно вам сделать один шаг...
- Шаг? А куда шагать-то? - интересуюсь не без иронии.
И не успеваю получить ответа. Происходит совершенно неожиданное для высокопоставленного именинника, для его боевой охраны и для влиятельных VIP-гостей. Для меня, кстати, тоже.
Только музыканты прекратили терзать свои инструменты, как из недр переводящей дух публики возник старик в хлопчатобумажном костюме, который был обвешан медалями и орденами, как иконостас. Награды даже, по-моему, звенели.
Старик был жилист, с худым лицом и пронзительно васильковыми глазами. Возникнув перед депутатом, он утвердительно вопросил:
- Шопин? - и нанес весьма чувствительную оплеуху по высокопоставленной ланите. - Это тебе, сволочь, за квартиру, которую ты у нас отобрал. - И наносит второй удар. - Это тебе, поганец за твою шопинтерапию! - И третий удар. - А это тебе, сучье племя, от всех ветеранов!
Все проистекает молниеносно - плюх-плюх-плюх по упругим щекам, как рыба бьет хвостом по воде.
Депутат, получивший такой весомый народный наказ, покрылся пурпурными пятнами, очки его отлетели в сторону и по ним стадом носорогов пробежались неосмотрительные телохранители, наконец, опомнившиеся. После короткой схватки боевого ветерана буквально вынесли из зала, успевшего прохрипеть:
- Разведчики сто двадцать девятого гвардейского полка не сдаются! Мы били и будем бить врага!..
Другие его слова были заглушены истерическим ансамблем, ужарившего нечто страстное, южноамериканское. Гости вновь пустились в пляс, решив не обращать внимания на незначительный инцидент. Пострадавшего увели для восстановления его прежнего имиджа - имиджа решительного поборника реформ.
Я же узнаю, что нам пора покидать столь благородное общество. Почему? Больше ничего интересного не случится, Маша. Вы хотите сказать, что ветеран тоже наш человек, удивляюсь.
- Нет, - смеется Евгения, - он сам по себе, а мы сами по себе. Хотя все сложилось удачно.
- Удачно? - переспрашиваю. - Особенно для Шопина? - И не верю, что он отбирает квартиры у стариков.
- Есть за ним и такой грешок, - отвечает Женя и рассказывает банальную житейскую историю: папа подарил любимому отпрыску Аркаше роскошный "БМВ Х-5" стоимостью восемьдесят девять тысяч долларов. Подарил - и подарил. Вот только Аркадий был полуидиотом и не мог выучить правила движения. Впрочем, на педали нажимал и баранку крутил со слабоумным упоением. Правда, ездил только по прямой. Поворот налево-направо - уже проблема. И вот однажды Аркаша мчал по Ленинскому проспекту и вдруг: ба-а-ах! врезается в неосторожную "копейку". Наверное, о чем-то задумался, несмотря на общий тотальный маразм. Или губастенькая невеста, сидящая рядом, отвлекала водителя некими своими кокетливыми действиями.