Словом, впечаталась парочка в чужую пролетарскую машину, как бутерброд с маслом в пыльный асфальт. Личики разбили, а кричали так, будто пришел конец света. Кто виноват в таком безобразии? Конечно же, не Аркаша. А другой, который гонял на авто по доверенности боевого фронтовика. Выставили счет семье старика: пять тысяч долларов. За поврежденную фару. Есть такая свободная деньга у простого российского семейства? Нет, разумеется. А на нет - и суда нет. Ан нет! Это не наши проблемы, заявил г-н Шопин и направил своих боевых охранников выбивать бабки. Четверо громил явились поутру, захватили всю семью, стали угрожать, мол, о вас, козлах скудных, знаем все, даже где находится родная ваша внучка. Сам ветеран был в больнице и хорошо, что там находился, потому, что имел охотничье ружье. Короче говоря, поменяли его близкие трехкомнатную квартиру на двух, а разницу отдали за фару. Пять тысяч вечнозеленых, как и не было. Такая вот поучительная история о том, кто побеждает в нашем семижильном обществе.
- И это при том, что для этого деятеля, - заключила Евгения, - эти пять тысяч, что для нас пять "коп".
- Главное - принцип! - заметил Виктор. - Если есть возможность, отбери.
- Три оплеухи за "пять" - мало будет, - заметила я.
- Ничего, мы добавим, - пообещала Женя.
Мы выходим в ночь - с реки тянет влажной прохладой и тиной. Освещенный Кремль по-прежнему возвышается неприступной и красивой цитаделью. Я повествую Евгении о том, что г-н Шопин предлагал мне стать победительницей конкурса "Кремлевская красавица". Моя двоюродная сестра неожиданно хохочет:
- Ну Шурик зарвался совсем. У нас пока там одна красавица. Была и есть. Тягаться с ней и её спонсорами...
- Это не ко мне, - огрызаюсь, - это к одноглазому пирату.
Эти слова веселят моих спутников. Они начинают спорить о том, способен ли одноглазый противный "пират" победить других "пиратов" зарождающегося капитализма, сидящих, к примеру, на нефтяных и газовых вентилях.
И твердо решают - нет, не может, а, следовательно, пытается повесить на уши нашей Маши лапшу. Или развесистую клюкву.
Я не понимаю общей радости, однако находящийся у джипа Стахов встречает нас с довольным видом: акция удалась. И даже более того: выходка ветерана забила осиновый кол в тушку г-на Шопина.
- Это начало его конца, - говорит загадками Алекс и поздравляет меня с первым успехом.
- Какой успех? - не понимаю я, недовольная, поскольку перспектива новой встречи с Шуриком меня не привлекает.
- Все будет хорошо, Маша, - успокаивает Стахов. - Как в лучших домах Европы.
Сев в машину, слушаю байки о "замке" г-на Шопина, выстроенном в элитном подмосковном поселке "Сосны". Эту усадьбу знакомая нам личность успела возвести на народные деньги во времена истерического БХ - Большого Хапка. Этот дом - неприступная крепость, и проникнуть туда надо легитимно, чтобы не случилась великая кровавая сеча между спецслужбами и коммерческими структурами, защищающих своего "хозяина", как родного.
- Значит, не хотите собой жертвовать? - вредничаю.
- В каком смысле?
- Меня кидаете на этого сквалыжного Шурика, точно на амбразуру.
После того, как все добродушно отсмеялись, ничуть не обидевшись, кстати, я задаю новый вопрос:
- И какая моя цель?
- Об этом поговорим позже, - отвечает Алекс. - Но роль твоя, Маша, будет самая главная.
- Спасибо за доверие, - недовольно бурчу: неприятно, когда тобой пользуются, как одеждой. - Однако пока я сама играю роль жертвы.
- Жертвы? - удивляется Стахов.
Я напоминаю всем о том, что у меня тоже много проблем: 1. Сумасшедший маньяк., 2. Подозрительное приглашение от "Русское видео-М"., 3. Возможная охота за мной, как свидетельницей убийства фотографа Мансура., 4. Занятия в Центре моды.
- Разрешите не продолжать, - заканчиваю я.
- Все понятно, берем под свой контроль, - решительно говорит Алекс. Пункт первый, второй, третий наши; последний - Маши.
- Уже взяли под контроль, - отвечает Евгения. - Все пункты, кроме последнего.
- Как это? - возмущаюсь. - Почему ничего не знаю?
- А зачем зря волновать, - пожимает плечами Женя. - Занимайся собой и модой, а мы будем решать твоими проблемами.
Я нервничаю: мы так не договаривались. Привыкла решать свои проблемы сама. Есть вопросы, которые лучше решать вместе, резонно примечает сестра, тем более, если они касаются личной безопасности.
- Никто не угрожает, - горячусь, - кроме сумасшедшего. Это, правда, раздражает...
- Ладно, разберемся, - не выдерживает нашего препирательства Стахов. Будем решать неприятные проблемы по мере их поступления.
На этом наша поездка по ночной и засыпающей столице заканчивается: джип тормозит у нашего подъезда.
Первыми из него выбираются наши мужественные мужчины. Внимательно осматривают переулок, словно опасаясь засады, после из машины выходим и мы, девочки.
Я так устала, что меня уже ничего не пугает. Табун маньяков в подворотне - плевать! На криминальное "Русское видео-М" - плевать! На душегубов фотографа Мансура - тем более плевать! В конце концов у меня есть защитник по имени Алекс. Пусть и заступается за свою Мату Хари в моем лице.
Идем в подъезд, пропахший старой жизнью прошлыми победами, настоящими болезнями, серебристой пылью и черными котами. Напряженный гул работающего лифта - наш героический квартет приближается к шахте, где за металлической сеткой, выкрашенной в защитно - травяной цвет, нисходит с бетонных небес кабина.
Затем створки лифты открываются - внутри кабины моложавый и бодрый человек в спортивном костюме турецкого производства. В руках у "турка" мочалится болонка цвета нестиранной простыни.
За какой-то неуловимый для меня миг с уверенным любителем животных происходит удивительное превращение: он падает на колени и плачущим голосом умоляет: