— В чем же дело? Больше никто к вам не приходит?
— Нет, приходят, но почему-то я их не устраиваю. Мои методы им не подходят, а твои мне не даются.
— В каком смысле — не даются?
— Посмотри хотя бы на кресло, в котором ты сидишь, — сказала она. — Вот прекрасный пример.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Когда ты стал моим партнером, то первым делом пошел и потратил сто двадцать пять долларов на это кресло. По твоей теории, невозможно завоевать доверие клиента, пока он чувствует себя неуютно, а если не создать ему уют и комфорт, то и рассказывать он ничего не станет. Пусть же клиент поудобнее устроится в этом мягком, глубоком кресле, воображая, что нежится в облаках. В итоге он откидывается на спинку, расслабляется и начинает говорить.
— Все правильно, так оно и есть.
— Видишь ли, Дональд, у тебя-то это так и есть, а у меня почему-то не срабатывает.
— Может, все дело в том, что ты не даешь им расслабиться психологически?
Берта сердито сверкнула глазами.
— Какого черта я должна это делать? Мы выложили сто двадцать пять долларов за кресло, чтобы они чувствовали себя уютно. Если ты думаешь, что я могу выбросить на ветер сто двадцать пять долларов, только для того чтобы… — Она замолчала, не закончив тирады. Я прислушался и сначала ничего не уловил. Потом осознал, что Элси перестала печатать. Через минуту на столе Берты зазвонил телефон. Берта схватила трубку и с опаской сказала: — Да? — Потом, понизив голос, продолжила: — Это та женщина, которая… Ах, она? Как ее зовут? Хорошо, пригласи ее ко мне. — Повесив трубку, Берта заявила: — Выметайся из этого кресла. Она идет сюда.
— Кто?
— Ее зовут мисс Джорджия Раш, она сейчас войдет. Она…
Элси Бранд открыла дверь и сказала таким тоном, будто делала большое одолжение:
— Миссис Кул примет вас немедленно.
Джорджия Раш весила примерно сто четыре фунта и была не так молода, как мне показалось вначале — лет тридцати с небольшим, на этот раз она держала голову прямо — видимо, стоя перед дверью, она наклонила ее, непроизвольно прислушиваясь к тому, что происходило в приемной. При виде ее Берта расцвела и сказала сладким голосом:
— Не хотите ли присесть, мисс Раш?
Мисс Раш посмотрела на меня. У нее были темные выразительные глаза, полные губы, высокие скулы, гладкая смуглая кожа и очень темные волосы. По ее взгляду без труда можно было понять, что она готова повернуться и уйти.
— Это Дональд Лэм, мой партнер, — поспешно представила меня Берта.
— О! — выдохнула мисс Раш.
— Проходите, мисс Раш, проходите, не бойтесь, — продолжала Берта. — Садитесь, пожалуйста, в это кресло.
Мисс Раш все еще колебалась.
Я широко зевнул, нарочно не пытаясь скрыть это, вытащил из кармана записную книжку и произнес, как бы продолжая прерванный разговор:
— Так вот, я, пожалуй, возьму на себя расследование, о котором мы говорили, или… — повернувшись к мисс Раш, я добавил, как будто это только что пришло мне в голову: — Может, вы хотите, чтобы я занялся и вашим случаем?
Мой голос был полон скуки, и это давало ей понять, что новое дело меня ни капли не интересует. Я услышал, как у Берты перехватило дыхание, она попыталась что-то сказать, но Джорджия Раш улыбнулась мне и ответила:
— Да, я бы хотела, чтобы вы взялись за него.
С этими словами она прошла в кабинет и расположилась в большом кресле. Лицо Берты лучилось счастьем.
— Ну, мисс Раш, что у вас за дело?
— Мне нужна помощь.
— Как раз для этого мы и существуем.
Мисс Раш теребила сумочку, потом, поиграв кошельком, скрестила ноги и тщательно одернула юбку, избегая встречаться глазами с Бертой. Ноги у нее были красивые.
Берта продолжала медовым голосом:
— Если мы хоть чем-нибудь…
Джорджия Раш поспешно отвела глаза. Я вытащил из кармана блокнот и нацарапал Берте записку: «Перестань так суетиться. Людям нужны результаты. Кому захочется нанимать здоровенную бабу-детектива, если она вся сочится патокой?»
Я вырвал страницу и подтолкнул ее Берте через стол. Джорджия наблюдала, как та взяла записку и прочла ее. Берта покраснела как рак, скомкала бумажку и швырнула ее в мусорную корзину, злобно посмотрев на меня.
— Итак, мисс Раш, — небрежно произнес я, — что у вас случилось?
Джорджия глубоко вздохнула и сказала:
— Я не хочу, чтобы меня здесь осуждали.
— Никто и не собирается вас осуждать.
— И я не хочу слушать никаких нравоучений.
— И этого вам не придется делать.
Она опасливо взглянула на Берту:
— Женщина вряд ли будет такой терпимой.
Берта улыбнулась ей во весь рот и скромно начала:
— Милая моя… — но, вспомнив мою записку, резко сказала: — К черту это все. Переходите к делу.
— Так вот, — решительно приступила к рассказу Джорджия Раш, — я разбиваю чужую семью.
— Нам-то что? — произнесла Берта.
— Я не хочу, чтобы вы читали мне мораль, когда узнаете, что я сделала.
— А деньги у вас есть, чтобы оплатить счет?
— Да, конечно, иначе бы я сюда не пришла.
— Ну, тогда, — мрачно сказала Берта, — идите, дорогая, и разрушайте их сколько угодно. Чем мы можем помочь? Подобрать вам парочку подходящих семей? Извольте, нам это проще простого.
Нервно усмехнувшись, мисс Раш сказала после секундного колебания:
— Я рада, что вы так к этому относитесь, миссис Кул.
— Семьи никто не разрушает, — философски заметила Берта. — Они разрушаются сами.
— Я знаю мистера Крейла почти четыре года, — продолжила Джорджия Раш.
— Кто такой мистер Крейл? — спросила Берта.
— Эллери Крейл — глава компании «Жалюзи Крейла».
— Я слышала об этой компании.
— С начала войны мы получили массу военных зарядов и тому подобных вещей.
— И давно он женат?
— Восемь месяцев.
Я устроился в кресле поудобнее и закурил сигарету.
— Я пришла на работу в отдел кадров компании, — рассказывала Джорджия Раш. — В это время Эллери был женат на своей первой жене, которая умерла вскоре после моего появления. Ее смерть глубоко потрясла Крейла. Я не знаю, сильно ли он ее любил, но когда она умерла, он по ней тосковал. Понимаете, Эллери Крейл — мужчина, которому нужны дом и семья, он такой сильный, смелый и преданный, такой справедливый и честный, что ему трудно представить себе, что кто-то может быть другим. — Она на мгновение задумалась, потом глубоко вздохнула и продолжала: — Прошло время, он постепенно смирился со своей утратой, и мы стали иногда встречаться.
— Вы хотите сказать, что он приглашал вас куда-то?
— Да, мы вместе ужинали один или два раза.
— А в театре бывали?
— Да.
— Он заходил к вам домой?
— Нет.
— А вы к нему?
— Нет. Он не из таких.
— И когда же он познакомился со своей теперешней женой?
— Дело в том, что у нас было множество всяких проблем. Я очень много работала и переутомилась. Мистер Крейл решил, что мне нужно отдохнуть, и предложил взять месячный отпуск. Когда я вернулась, он был уже женат.
— Ускользнул от вас?
Глаза Джорджии Раш блеснули.
— Он стал жертвой этой расчетливой интриганки, этой хнычущей лицемерки, этой подлой особы, нарочно все подстроившей, этой сладкоречивой… да это скопище глупостей нельзя даже назвать женщиной!
— И она быстренько окрутила его?
— Именно так.
— Как это ей удалось?
— Все началось однажды вечером, когда мистер Крейл ехал с работы домой. Он и так-то не очень хорошо видит в темноте, а тут еще шел дождь и было скользко. Но даже при всем этом я не думаю, что он один был виноват, хотя он и пытается теперь это доказать. Прямо перед его машиной ехал двухместный автомобиль-купе. Загорелся красный свет, и этот автомобиль резко затормозил, а задние огни у него не работали. Конечно, Ирма клянется, что она высунула руку из окна и предупредила, что останавливается, но она поклянется в чем угодно, лишь бы это было ей выгодно.