Но эта первая эйфория должна была пройти, и она прошла, оставив после себя только вопросы. Что бы я сделал с этими вещами? Как, в конце концов, резюме могли бы мне помочь? Или они просто послужат для того, чтобы обескуражить меня, например, когда я смотрю на этот лист или ту ведомость и вижу кого-то, кто выглядит для этой работы чуть лучше, чем я. Посмотрите на всех этих людей здесь, все они достойны, все они состоявшиеся, все они хотят. Посмотрите, как их много, и посмотрите, как мало мест, к которым они все стремятся.
Итак, я перешел от тайного удовольствия от своей сообразительности в накоплении этой груды резюме к не менее тайной депрессии. Я мог бы сдаться тогда, бросить все — это, конечно, до моего нынешнего плана — я мог бы отказаться от всякой надежды найти новую работу и сохранить контроль над своей жизнью, этой жизнью, я мог бы полностью поддаться отчаянию, если бы только был какой-то другой выбор.
Но этого не было. Этого не было и нет. Тогда я продолжал идти, только потому, что больше нечего было делать. И кто знает, сколько из этих людей в этих резюме находятся в таком же состоянии? Идти вперед без надежды, но только потому, что больше нечего делать. В этом смысле мы подобны акулам: если мы не будем продолжать плыть, то просто утонем.
Самоубийство — это не вариант, я бы не рассматривал его ни на секунду, хотя я знаю, что некоторые из этих людей рассматривали это, и некоторые из них это сделают. (Этот мир, в котором мы живем, начался пятнадцать лет назад, когда всем авиадиспетчерам дали отбивную, и среди этой группы быстро пробежали самоубийцы, вероятно, потому, что они чувствовали себя более одинокими, чем мы сейчас.) Но я не хочу убивать себя, я не хочу останавливаться. Я хочу продолжать, даже когда нет возможности продолжать. В этом суть.
В любом случае, я чувствовал себя примерно так же низко, как никогда в жизни, мне было очень трудно просто собрать воедино достаточно энергии, чтобы разослать свои собственные резюме. Но именно тогда статьи в целлюлозно бросилось в глаза и взял мои мозги работали в несколько раз больше.
Это была одна из тех заметок о нашей увлекательной индустрии, от которой у меня застилало глаза, когда я работал в Halcyon, но сейчас я читаю медленно и внимательно, даже подчеркивая некоторые резкие фразы, потому что мне нужно идти в ногу с индустрией. Никогда не позволяй себе становиться вчерашним человеком, это одно из основных правил.
Ну, конкретно этот кусок в целлюлозно был о новом процессе на заводе в штате Нью-Йорк, в городке под названием Аркадия. Компания Arcadia Processing была дочерней компанией одной из крупнейших бумажных компаний Америки, одной из компаний, зарабатывающих миллионы на туалетной бумаге и салфетках. Но Arcadia сама по себе была историей успеха, поэтому владельцы оставили ее в покое.
Большую часть этого столетия компания Arcadia специализировалась на выпуске сигаретной бумаги, изготовленной из табачных опилок, лоскутков и стеблей, которые остаются после изготовления сигарет. В начале двадцатого века было разработано несколько различных способов изготовления бумаги из этого материала — это сложно сделать, потому что табачные волокна очень короткие — и эта табачная бумага первоначально использовалась для укрепления кончика сигар, чтобы сделать их пригодными для жевания. Позже вариант этой бумаги был отбелен и аэрирован, чтобы ее можно было использовать в качестве бумаги для обычных сигарет, и именно этот продукт произвела Arcadia.
Кажется, несколько лет назад руководство Arcadia пришло к выводу, что быть так тесно связанным с судьбами табачной промышленности больше не является хорошей идеей, и поэтому они искали другую область для диверсификации. К своему изумлению, я прочитал, что они нашли область, в которой специализировалась полимерная бумага, над которой я работал последние шестнадцать лет!
Автор статьи далее сказал, что вместо того, чтобы конкурировать с заводами, которые уже работали в этом бизнесе, и чувствуя, что у них есть превосходный продукт с новым методом производства (в этом мы ошибались; именно такую систему мы установили в Halcyon еще в 91-м), они ушли в офшор ради своих клиентов. С помощью NAFTA они нашли мексиканских производителей, которые были в восторге от своей продукции и могли позволить себе ее покупать. Имея мексиканских клиентов, они распространили свой отдел продаж дальше на юг, и теперь у них были клиенты по всей Южной Америке.
Это была настоящая история успеха, одна из немногих в наши дни, и было что-то очень горько-сладкое в ее чтении. Но одна часть статьи действительно привлекла мое внимание, и это было краткое описание и интервью с неким Аптоном Фэллоном, менеджером производственной линии. Фэллон, известный под вторым именем Ральф, ответил на вопросы автора о процессе производства и о своем собственном прошлом; он был там все это время, начав почти тридцать лет назад с машины для производства табака и бумаги, по-видимому, сразу после окончания средней школы.