И тут мы видим жену Лью Рингера, заплаканную и ошеломленную, на мгновение в дверях скромного дома на скромной городской улице. Она смотрит на ЖУРНАЛИСТОВ на своей лужайке и хлопает дверью, и на этом статья заканчивается. Мы переходим к Северной Ирландии, где убийства происходят гораздо чаще и с гораздо меньшими причинами.
После новостей и перед ужином, пока Марджори уходит на кухню, я, как обычно, удаляюсь в свой кабинет. Пришло время решить, какое из моих резюме будет следующим. У меня осталось четверо, а потом мистер Фэллон.
Но почему-то я не могу думать ни о чем из этого. Я даже не могу открыть ящик с файлами и достать папку с этими резюме. Меня охватывает сильное уныние.
Я пытаюсь отговорить себя от этой инертности. Я говорю себе, что до сих пор мне все сходило с рук, никто меня не подозревает и даже не думает обо мне. Я говорю себе, что это хорошее начало, даже если вторая экспедиция была намного более неряшливой и эмоционально изматывающей, чем первая. Но почему в конце не могло оказаться, что тот был худшим из них, и что с тех пор им всем было легко, так же легко, как Эверли?
Но это не работает. Я обескуражен, и ничто меня из этого не выведет. Я не могу остановиться сейчас, я это знаю, иначе все, что было до этого момента, будет напрасным. Теперь, когда я зашел так далеко, я должен идти дальше. И я должен сделать все это как можно скорее, и я напоминаю себе, почему я должен сделать все это как можно скорее.
Дело в том, что эти огромные волны увольнений проходят по отраслям одна за другой. В автомобильной промышленности прорезается полоса, и затем там на некоторое время все затихает. За кровопролитием среди телефонных компаний следует мир. Компьютерная индустрия пожертвует тысячами своих сотрудников, а затем успокоится.
Ну, последнее сокращение в бумажной промышленности произошло два года назад, когда я получил эту должность. Все эти резюме в моих файлах исходят от людей, уволенных примерно в одно и то же время, в период от шести или семи месяцев до меня до периода через шесть или семь месяцев после меня. Это группа, это кадровый резерв, это люди, о которых я должен заботиться.
Но сокращения носят циклический характер и в конечном итоге возвращаются. Если я не буду быстро продвигаться вперед, не избавлюсь от конкурентов, не избавлюсь от Фэллон и не закреплюсь на этой работе, я могу внезапно обнаружить целую новую волну резюме, заваливающих почту. И они придут, целая новая группа людей после моей работы, и некоторые из них тоже будут настоящими конкурентами. Новые конкуренты.
Шесть — это много, но с шестью, думаю, я справлюсь. Семь, если считать Фэллона. Но дюжина? Две дюжины? Невозможно.
Нет, я должен сделать это сейчас, двигаться вперед, выбрать следующего, пойти туда, схватить его, сохранить инерцию.
И вот еще одна мысль. Что, если Фэллон умрет раньше времени, без моей помощи, до того, как я буду готов? Если это произойдет, и один из этих четверых, которые все еще в моем списке, получит эту работу, что тогда?
И все же я остаюсь неподвижным. Обескураженный. Я просто сижу здесь, за своим столом, даже не заглядывая в картотеку. Я продолжаю видеть мысленным взором ту женщину, которая с трудом бежит впереди меня через лужайку, мы вдвоем бредем, как пара коров, «Люгер» болтается в воздухе у нее за головой, на кончике моей руки.
Марджори зовет: «Обедать!»
Я выключаю свет, выхожу из кабинета и закрываю дверь.
10
Какое-то время, еще до начала, даже когда я абсолютно и положительно знал, что мне следует делать, я ничего не делал. Какое-то время, хотя я теоретически и интеллектуально понимал, что мой план — моя единственная возможная надежда, я ничего не предпринимал. Я думал об этом, я планировал это, я готовился к этому, но я еще не верил в это.
Вместо этого я сделал самоделку. Я изучил «Люгер». Я купил книгу, чтобы разобраться в нем, и прочитал ее от корки до корки. Я почистил и смазал пистолет. Я купил ему пули. Я взял его в поле и стрелял по деревьям.
Однажды я даже видел Ральфа Фэллона, хотя не думаю, что он обратил бы на меня внимание. Что я сделал, еще до того, как я действительно начал работать над этой штукой, как часть моей выдумки, моей подделки, моего затягивания времени, однажды я поехал в Аркадию, просто чтобы посмотреть на это. Вот как это произошло.