«Да», — соглашается он, но затем пожимает плечами. «То, что происходит в наши дни, — это преступление, — говорит он.»
«Ты имеешь в виду увольнения?»
«Сокращение штатов. Все эти гнилые эвфемизмы, которые они используют».
«Они сказали мне, — говорю я, — что моя работа не продвигается».
«Это хорошая идея», — соглашается он.
«Заставил меня почувствовать себя лучше», — говорю я. Я держу сэндвич, одну треугольную четвертинку сэндвича, но не ем.
«Знаешь, я думал об этом», — говорит он. «Последние пару лет мне особо нечего было делать, кроме как думать об этом, и я думаю, что это общество сошло с ума».
«Все общество?» Я пожимаю плечами и говорю: «Я думал, это только начальство».
«Позволить боссам делать это», — говорит он. «Вы знаете, были общества, подобные первобытным народам в Азии, и вот так они выставляли новорожденных младенцев на склонах холмов, чтобы убить их, чтобы им не нужно было кормить их и заботиться о них. И были общества, подобные ранним эскимосам, которые отправляли своих настоящих стариков на айсберги, чтобы они уплыли и умерли, потому что они больше не могли заботиться о них. Но это первое в истории общество, которое берет своих самых продуктивных людей в расцвете сил и выбрасывает их прочь. Я называю это безумием».
«Я думаю, ты прав», — говорю я.
«Я все время думаю об этом», — говорит он. «Но что ты с этим делаешь? У меня в голове не укладывается».
«Наверное, тоже сойти с ума», — говорю я.
На это он широко улыбается мне. «Ты покажешь мне, как, — говорит он, — и я это сделаю».
Мы дружно хихикаем, и он уходит, чтобы проверить чек пожилой пары на кассовом аппарате.
Пока его нет, я заставляю себя съесть большую часть еды и допить оставшийся кофе. Я больше не могу продолжать этот разговор, просто не могу.
Когда я вижу, что он возвращается вдоль стойки, направляясь ко мне, я рисую в воздухе закорючку, означающую, что я хочу получить свой чек, поэтому он разворачивается, идет туда, где держит книгу, и складывает сумму.
У него есть еще пара вещей, которые он хочет сказать, просто поболтать, но я едва отвечаю ему. Пусть он думает, что я внезапно заторопился. Я оплачиваю чек и оставляю ему слишком большие чаевые, хотя делать это глупо, я имею в виду, действительно глупо, с какой стороны ни посмотри.
Когда я выхожу из первой двери, он зовет: «Увидимся». Я улыбаюсь и машу рукой.
По крайней мере, он не предложил приютить меня.
Играет «Good Vibrations» — старая песня Beach Boys. «Good Vibrations», и я плыву в стеклянной лодке по светящемуся желто-зеленому морю, она похожа на средство для мытья посуды, это ужасно грустно, мне все время очень грустно, а потом я просыпаюсь и нахожусь в мотеле Доусона, и радио включилось в 11:30 вечера, именно так, как я его запрограммировал. Я встаю, выключаю радио и иду в ванную, чтобы пописать, почистить зубы, умыться и подготовиться к убийству ЭБД.
Мотель Dawson's — приятное старомодное заведение с узловатыми сосновыми стенами, гофрированными янтарными абажурами на лампах и полом из темного дерева, который скрипит, когда я передвигаюсь. Вместо двери в шкафу зеленая занавеска с узорами пейсли, а внутри на трубном стержне много металлических вешалок. Сантехника старомодная и производит много шума.
Когда я зашел туда сегодня днем, в офисе стояла полка с брошюрами по лыжному спорту, но в это время года они мало чем занимаются. Старик в офисе обрадовался при виде клиента, и еще больше обрадовался при виде наличных. «Мне не очень нравятся эти кредитные карточки, — сказал он мне, — но, полагаю, они здесь надолго».
Наличные деньги: переходная технология.
Я понимаю, что слышу стук дождя по крыше мотеля. Когда я выхожу из ванной, я подхожу, чтобы открыть дверь, а снаружи идет постоянный дождь, без особого ветра, в основном прямолинейный, смывающий дорожную грязь в узоры на «Вояджере».
Я закрываю дверь и одеваюсь, но не собираю вещи, потому что рассчитываю вернуться сюда после того, как сделаю это. 11:47 произнесите красные цифры на радиочасах. Я надеваю свой плащ и матерчатую кепку, очень похожую на кепку EBD. Я достаю «Люгер» из своей дорожной сумки и кладу его в карман плаща.
Дверь мотеля настолько старомодна, что мне приходится запирать ее на ключ, когда я выхожу на улицу. К счастью, здесь есть выступ крыши, так что я не промокаю, пока делаю это. Я оставил свет в комнате включенным, и отблеск на оконных занавесках придает ей теплый и домашний вид. Я буду рад вернуться сюда.
У входа в мотель припаркованы только два других автомобиля, оба обращены в сторону комнат, где спят их владельцы. Один из них — пикап с пенсильванскими номерами; я предполагаю, что он рабочий, плотник или что-то в этом роде, ищет строительные работы. Я не знаю, почему я так думаю; Я думаю, это просто утешает — сочинять историю о людях вокруг тебя. Придумай племя.