40
На вершине склона все еще светит дневной свет, но дорога в Аркадию спускается в темноту ночи, украшенная неоновыми огнями двух городских баров (но не из закрытого закусочного), более ярким бело-красным светом со станции Гетти на вершине дальнего склона и яркими желтоватыми фонарями вокруг мельницы. Внутри зданий мельницы не видно света; это история успеха, но они работают всего в одну смену.
Пока я спускаюсь по склону в сторону города, плотины и бегущего через нее быстрого черного ручья, мне приходит в голову случайная мысль. Что, если история успеха Arcadia не такая блестящая, как это изображено в журнале? Что, если, хотя они, возможно, и не пошли до конца на сокращение, они сокращают персонал за счет выбытия, не принимая новых сотрудников, когда люди уходят? Что, если я прошел через все это, и я также имею дело с УРФОМ, и они не заменят его? Шутка, безусловно, была бы со мной, не так ли?
Но нет. Им понадобится опытный человек, чтобы управлять этой линией. Если бы у них была ночная смена, то, возможно, человек, работающий в ночную смену, мог бы перейти на дневную, пока он обучает помощника, которому уже платят зарплату, дежурить ночью. Но таким образом, они наймут только одну смену.
Я знаю, как выглядит УРФ, поскольку видел его однажды в закусочной, так что теперь моя первая задача — выяснить, где он живет. Я не ожидаю многого от этого визита, просто небольшой рекогносцировки, чтобы получить представление о ситуации.
Указатель уровня топлива в «Вояджере» показывает чуть меньше половины бака, поэтому я спускаюсь к подножию склона, пересекаю мост на дамбе, поднимаюсь по другому склону и останавливаюсь на станции Гетти. Я наполняю бак, расплачиваюсь с коренастой женщиной за стойкой внутри и спрашиваю, есть ли у нее телефонная книга.
Да, она знает, хотя и не говорит об этом. Не говоря ни слова, она достает из-под прилавка тонкую телефонную книгу, и я немного отхожу от нее, как будто для того, чтобы освободить прилавок для других покупателей — их нет, — пока листаю и нахожу FALLON U R Cty Rte 92 Slt.
Меня не волнует номер телефона, по крайней мере, сейчас. Я смотрю на карту на задней обложке телефонной книги, чтобы посмотреть, что это за город «Slt», и, вероятно, это место под названием Slate, которое, похоже, находится не очень далеко отсюда.
Я благодарю женщину, возвращая телефонную книгу, и спрашиваю ее, где находится окружное шоссе 92, и теперь ей приходится говорить, хотя и минимально. Указывая на дорогу за городом, она говорит: «Шесть миль. Куда ты идешь?»
«Грифельная доска».
«Поверни налево».
Я благодарю ее, возвращаюсь к своей полной машине и проезжаю на ней шесть миль с небольшим до окружной дороги, где зеленые знаки с кремовыми буквами на перекрестке направляют меня в разные деревни. Грифельная доска стоит третьей внизу на указателе, указывающем налево.
Это извилистая холмистая дорога. Трудно разглядеть, что находится вдоль нее, за исключением редких освещенных окон домов и однажды, далеко в стороне от дороги, ярко освещенного сарая.
Возможно, я вообще не найду дом УРФА сегодня вечером, если только его имя не будет указано на почтовом ящике. Проезжая сквозь эту тьму, я пытаюсь придумать какой-нибудь способ добраться сюда в выходные, днем, либо пока Марджори работает кассиром в New Variety в субботу днем, либо пока мы обычно валяемся с газетой в воскресенье. Мой новый друг Ральф Аптон может здесь пригодиться.
ФЭЛЛОН.
Это было так неожиданно, что я чуть не пропустил это. Я один на дороге, так что не имеет значения, что я жму на тормоза. Я некоторое время не видел света в доме, так что ничего не ожидал и не искал почтовый ящик. И вдруг он появился справа от дороги в форме поддельной бревенчатой хижины с красной металлической полосой, проходящей над крышей, на которой белыми буквами было написано название.
Я отступаю, чтобы взглянуть еще раз, и вот оно, все в порядке, рядом с ним асфальтированная подъездная дорожка, ведущая в темноту. Я прищуриваюсь и наклоняюсь к правому окну, и теперь я действительно вижу там тусклый свет.
Сколько у меня дел сегодня вечером? Это тот самый Фэллон? Я еду дальше, ищу место, где можно остановиться, и чуть дальше вижу широкие металлические ворота для скота, ведущие в поле слева, с асфальтовым покрытием от ворот до дороги. Я разворачиваюсь, оставляю «Вояджер» там и иду обратно.
Если меня будут допрашивать? Я заблудился. Я ищу Аркадию.
Поначалу вечер кажется почти непроглядно черным, но когда мои глаза привыкают к жизни без фар, я понимаю, что небо полно звезд, дающих прохладный, но мягкий серый свет, словно покрывающий все вокруг пудрой. Луны нет, по крайней мере пока. Я иду совершенно один, никакого движения, ничего не видно, а вот и почтовый ящик. Я поворачиваюсь и иду по асфальтовой подъездной дорожке, и впереди я смутно вижу дом, виднеющийся сквозь густое ожерелье деревьев.