- Ага! Золушка из сказки, - фыркнул я, закончив мотать портянку: - Но ты и сейчас не королевна. Нос не задирай.
- Если его не задирать, он по полу шкрябать будет, - хихикнула Нимфадора, надевая сапог из тонкой кожи: - Длинный больно.
- Годится, - кивнул я, заценив вид своей секретарши: - Теперь еще вон кокошник давай примеряем. Только волосы не убирай, а хвостом вверх через него пропусти. Типа конского хвоста.
- Так нельзя! Волосы прятать надо! - опять засмущалась Нимфадора.
- Это для обычных девок. А ты шутиха. Тебе наоборот всех нужно удивлять своим чудным видом. Ты бы видела как батюшка свое всешутейное войско наряжает на выезд!
***
- Алексашка! - зевнул устало Петр, закончив переговоры с шведским посланником: - Собирай всешутейную компанию! Есть тут наводка на одного боярина. У него там отличный бордельеро нарисовался. Надо наведаться к нему, покутить по полной программе. Как обычно. Овин сжечь, девок перепортить, упоить до изумления. Ну и услуги брадобрея оказать.
- Что за боярин? - оживился Меньшиков.
- Измайлов, щучий сын! - скрипнул зубами Петр: - Восхотел кровосмесительных забав с дочкой! Живет как животное во грехе! Даже я себе такого не позволяю! Хотя иной раз и кошусь на сеструху Натаху. Хороша она у меня... М-да.
- Так может в дела церковные передать? - поморщился Меньшиков: - Пущай его на костре жгут ирода?
- И такую забаву пропустить? - фыркнул Петр: - Нет уж! Сами повеселимся! Прихвати с собой все потешные струменты. Меха, чтобы через зад накачивать и прочее... Пить, гулять будем! Боярам острастку давать будем! Царь я али не царь?
***
- Чур меня! - испугался столкнувшийся со мной царь-батюшка с тяжелым похмельным синдромом на лице, когда увидел вышагивавшую за мной Нимфадору в костюме птички: - Что за чудо в перьях Алешка тут завелось? Ты куда бредешь?
- В библиотеку батюшка. А это мой секретарь. Нимфадора. Ты же её знаешь?
- Ну ты и вырядил её! - заржал царь и потом поморщился, схватившись за голову.
- Не бережешь ты себя государь. На износ работаешь, - покачал я головой.
- Да уж, - вздохнул Петр: - Кстати, насчет твоей Нимфадоры. Погорячились мы вчера. Помер её боярин. Не смог вынести нашей пьянки. После третьего накачивания мехами через жо... неважно в общем. Так что ты можешь владеть этой холопкой спокойно. Подарил Измайлов её тебе. А можешь и на волю её. Или шляхеткой сделать. Слушай, а может её Измайловой записать? Боярыней станет. Все же дочка...
- Не, - покачал я головой: - Измайловой быть это измаяться. А Хорошевской быть это значит все хорошо будет. Мне так больше нравится. Как яхту назовешь, так она и поплывет.
- Скажи на милость, - усмехнулся Петр: - А у нас значит какая фамилия? Хорошая?
- А то? Романовы. Значит римляне! Значит должны повелевать Третьим Римом! Все правильно. Подходящая фамилия.
- Экий ты стал мудреный Алешка. И правда, - покрутил головой Петр: - А секретарша что думает насчет нашей фамилии?
- Романовы значит романтичные, - мечтательно вздохнула Нимфадора.
- А Меньшиковы? - выскочил Алексашка.
- Меньшиковы, значит нужно поменьше брать, - отрезал я: - А то плохо кончишь. Вот если бы Большевиков был...
- Скажи на милость, - покрутил головой Алексашка, а царь усмехнулся. После мы с Нимфадорой пошли баффить свою грамотность, а царь похмеляться.
***
- Пусти царевич, - прошептала ночью Нимфадора, вылезая из моих объятий.
- Куда? - сонно пробормотал я: - Я только пригрелся.
- На горшок! Ты меня весь вечер не отпускал от себя. А то постель опрудю. Пища у вас не привычная. И перекормили меня... Только не подглядывай, а то я стесняюсь и так!
- Ладно я отвернусь, - проворчал я: - Надо будет первым делом ватерклозеты создать. Горшки это отстой! Без уборных комнат нет цивилизации. Как дикари живем...
- Дикари небось под кустик ходют! - отозвалась Нимфадора с горшка: - А не сидят на таких горшках дорогущих! Да за такую вещь можно деревню целую купить! А я в нее большую и малую нужду справляю...
- Давай без подробностей! - поморщился я, мечтая о нормальной ванне с джакузи и биде. Все прогрессоры в романах начинают с пороха. Идиоты! Надо с туалетов начинать. Срать нужно каждый день, а порох может и не понадобиться вообще. Пушки это вообще последний довод королей. Для тех, кто нормально договориться не может.
- Я и в Преображенском с тобой буду в одной кровати спать? - спросила Нимфадора возвращаясь в койку.
- Там тебе свои покои отведем. Это тут с жилплощадью напряг. Москва-столица! Понаехали тут разные в нашу резиновую...
- Ты царевич всегда такие слова непонятные говоришь, - хихикнула Нимфадора.
- Я вот смотрю ты осмелела? - заинтересовался я: - Адаптировалась?
- Ась? Опять слово непонятное.
- Я говорю, чего раньше тряслась как осинов лист, а теперь спокойная?
- А мне после первой ночи во дворце вдруг в голову пришло, что я вроде как померла и на небесах уже. Все такое ненастоящее как будто, - призналась девочка: - Ведь если бы не ты царевич Елисей, то точно бы забили бы до смерти. Так вот может я правда умерла? А теперь на небесах?
- Я тебя понимаю, - вздохнул я, опять её обнимая судорожно.
- А вот ты чего-то беспокойный.
- Ненавижу!
- Кого?
- Будущее!
- Это как? Почему?
- Мрачное оно для простого народа. Хотя и для дворян тоже...
- Так может поменять его можно? Ты же царевич!
- Поменять дело не хитрое, но как бы хуже не вышло. Хотя чего сопли жевать? Когда не помирать, все равно день терять.
***
Нимфадора пошла за отчетом Пушечного двора и застряла. Я выглянул и увидел, что её зажал в углу Алексашка и чего-то втолковывает, сорвав маску.
- Я бы попросил птичку нашу не обижать! - холодно сказал я, пнув Алексашку в голень: - Нимфадора иди разбери бумаги наши. А вас Данилыч я попрошу остаться. Разговор есть.
Красная Нимфадора быстро нацепив маску выскользнула а Алексашка насмешливо посмотрел на меня. Чего мол надо шкет?
- Сон вещий приснился Данилыч. Даже два, - сказал я Алексашке серьезно: - В первом сне ты после смерти батюшки лишаешься всех чинов и наград, и едешь со всем семейством на старости лет в Сибирь на поселение. А во втором сне сохраняешь все свои чины и живешь богато. Тебе какой сон больше нравится?
- Я желаю государю нашему многие лета! - посерьезнел тоже Алексашка, сделав вид, что не понял намека.
- Не похоже что-то, раз ты так принимаешь участие в его кутежах. Они ведь век не продляют.
- На то его воля, - поморщился Алексашка.
- Тогда я еще один сон вещий тебе расскажу, - понизил я голос, оглянувшись: - В котором вы скоро пойдете шведа бить. Да засядете под Нарвой в осаде надолго. А зимой явится Карл с экспедиционным корпусом. И хоть у него будет и войска в три раза меньше, да пушек почти не будет, а только предадут вас сразу иноземные генералы и к шведам побегут сдаваться. А батюшка оттого впадет в панику. И войско наше побежит. И останетесь вы без войска и пушек! В самом начале войны. Хотя силы у того шведа будет немного.
- Интересные сны тебе снятся Алеша, - нахмурился Алексашка.
- Я это к чему тебе говорю Данилыч? - продолжил я: - Ты особо на иностранцев не надейся. Я тебя почитаю в нашем войске сейчас одним из лучших воевод. Вас таких только двое и есть. Ты да Шереметьев. Да только батюшке пока больше иноземные жулики нравятся. А тебя он не ценит как воеводу. Больше как собутыльника. Но ты уж все равно расстарайся там. Какая-то часть войск тебе под начало все же попадет. Не будешь зевать, так и сам шведа побьешь. Карл всего десять тысяч приведет не более. На них хватит даже Преображенцев с Семеновцами чтобы удержать. Главное там сразу редуты стройте, для встречи с ним. Нарву все равно взять до его прихода не успеете. А на редуты пушки ставьте к зиме. Картечь готовьте. А по городу так, для острастки постреливайте. Чтобы порох экономить. Карл горяч, молод, сам припрется в ловушку, если заготовишь. Если что мосты сожги, чтобы нашим драпать было некуда. Тогда хошь-не хошь, а будут воевать. С пушек картечью! С редутов ружьями, а там и кавалерией навалиться с тыла. Хоть шведы и стойки, а все равно не удержатся. Побьете Карла под Нарвой, то войне точно конец сразу. И крепости сами будут сдаваться.