– Чем могу помочь? – спрашивает он, его голос звучит четко, но с бархатистыми нотками.
Я медленно выдыхаю и закрываю глаза, нахмурившись. Что я здесь делаю? Почему это имеет значение? Я, правда, не знаю, но мне не все равно.
– Мне нужно увидеть Тора, – я открываю глаза, и выражение его лица меняется.
Он прищуривается и наклоняет голову, прежде чем до него, очевидно, доходит.
– Поппи, – произносит медленно он мое имя.
Черт. Не знаю почему, но я паникую.
– Я... просто попроси его позвонить мне, – я отворачиваюсь и успеваю сделать шаг, прежде чем он произносит:
– Почему сейчас? – Я провожу рукой по волосам и оборачиваюсь посмотреть на него. – Прошло уже так много времени, так почему именно сейчас?
Я вздыхаю и смотрю в сторону.
– Просто скажи ему, чтобы перестал покупать мои работы. Пожалуйста.
Он скрещивает руки на груди и прислоняется к двери.
– То есть ты узнала, что это он покупает твое добро, и рассердилась, – произносит он это так, словно объясняет самому себе. – Ты когда-нибудь задумывалась, что он покупает эти картины, потому что хочет их? Или, может, ему просто не наплевать?
Я могу почувствовать давление, стиснувшее грудь, и напряжение, которое распространяется по всему телу.
– Он соврал мне! – выпаливаю я, неосознанно делая шаг вперед. – Ему все равно! – Я думала, что выше этого, что двигаюсь дальше, но, стоя здесь, разговаривая о нем, злость поднимается во мне с новой силой, как будто только вчера я стояла в картинной галерее и слушала, что мужчина, к которому у меня начали зарождаться чувства, практически шлюха. – Ему все равно, – повторяю я тихо.
На его губах появляется улыбка.
– Все равно? – спрашивает он так спокойно, настолько рационально, что, кажется, будто то, что я раздражена, – смешит его.
Он смотрит прямо на меня, его взгляд совершенно невозмутим. Я не имею ни малейшего понятия, кто этот парень, но, когда он смотрит на меня, я чувствую себя голой. Как будто он может видеть все: каждый ужасный шрам и слабость. Он пробирается глубоко внутрь, доставая наружу то, что я когда-то чувствовала к Тору.
Наконец, он нарушает тишину:
– Тор в офисе, если ты хочешь зайти.
Я сердито смотрю на него в ответ.
– И смысл этого разговора был в том...?
Его губы дергаются в улыбке.
– Мы просто поболтали, Поппи. Я – Ксавьер, друг Тора, – он шире открывает дверь и предлагает мне зайти. Я, вопреки всякому здравому смыслу, захожу, и он закрывает за мной дверь, ведя за собой по длинному коридору. Я следую за ним в помещение с зоной отдыха и кухней. Он стучит в дверь в дальней части комнаты и открывает её.
– К тебе посетитель, – бормочет он, отворачивается и уходит. Я стою там, напротив этой незаметной двери, и чувствую себя идиоткой. Окей, все будет хорошо. Просто скажи ему перестать покупать картины и уйди. В конце концов, я набираюсь смелости, толкаю дверь и захожу в комнату. Тор поднимает на меня взгляд из-за стола. В тот момент, когда наши глаза встречаются, все вокруг как будто замирает, время останавливается на секунду. Один взгляд в эти зеленые глаза, и мой мозг любезно подсовывает мне образы Тора, меня, нас вместе. Я все настолько отчетливо помню: то, как его руки ощущались на моей коже, его губы на моих губах, как он заставлял меня чувствовать. Все это повисло в воздухе между нами, и никто из нас ничего не говорит в течение нескольких длинных секунд.
Мое сердце бьется в неровном ритме, наружу вырываются тоска и ожидание. Вот почему я не должна была с ним видеться, потому что, как только я оказываюсь возле него, он заставляет меня сомневаться во всем. Все, что было разумным и рациональным, вдруг кажется абсолютно неважным под его изумрудным взглядом. Когда я его отвергла, мне было больно, но я была зла, и эта злость придала мне сил. Боже, почему я решила, что прийти сюда было хорошей идеей?
– Поппи, – произносит он мое имя, и мурашки пробегают по коже.
– Я... – я с трудом сглатываю. – Ты должен прекратить покупать мои картины. – Он делает меня слабой, но я должна помнить, что под всем этим прекрасным внешним видом, под всей этой похотью, которую он вызывает во мне, этот мужчина – лжец.
Он подается вперед, поставив локти на стол и сложив руки перед собой. Эти глаза изучают меня, как будто не верят, что я на самом деле тут. Его рубашка натягивается на широкой груди, мускулистых руках. Я уже успела забыть, насколько он обезоруживающе прекрасен, и реальность намного лучше, чем воспоминания.