Джонни одобрительно кивнул головой.
— Я то же самое пытаюсь растолковать Питеру, но он думает, что скобяная лавка — это более безопасное дело.
Борден посмотрел на Питера, потом на Джонни.
— Возможно, Питер прав, скобяное дело гораздо безопаснее, но в мире кино у тебя больше возможностей. Тот, кто прокладывает себе путь в новом деле, просто лопатой гребет деньги. Взять хотя бы меня — я начал три года назад, имея полторы тысячи капитала, а через несколько недель закончу строить новую студию в Бруклине, которая обошлась мне в пятнадцать тысяч долларов, не считая оборудования. Мои картины продаются по всей стране, а доход — восемь тысяч в неделю. В следующем году, в это же время, когда я буду работать на новой студии, буду зарабатывать в два раза больше.
Эти цифры поразили Питера.
— А сколько денег надо сейчас, чтобы начать свое дело? — спросил он.
Борден внимательно посмотрел на него.
— Ты серьезно?
Питер кивнул и указал на Джонни.
— Мой юный друг в последние полгода все уши мне прожужжал, займись, мол, да займись кино. Поэтому я говорю серьезно. Если тут пахнет такими деньгами, что же мне шутить?
Борден уважительно посмотрел на Джонни.
— Так вот почему ты отказался от той работы, что я предложил тебе? — сказал он ему. — Ты планируешь открыть свое дело. — Он снова повернулся к Питеру. — Раз пятнадцать я предлагал Джонни, чтобы он работал со мной, и каждый раз он отвечал мне «нет», теперь я знаю почему.
Питер был тронут такой верностью. Подумать только! Джонни отказывался от работы, которую ему предлагали, и даже ничего не сказал об этом Питеру.
— Джонни — хороший парень. Для меня он как член семьи.
Джонни почувствовал себя неловко.
— Во сколько это обойдется, мистер Борден?
Питер и Борден понимающе улыбнулись друг другу.
Борден подался вперед.
— Ты можешь открыть свое дело, вложив десять тысяч долларов.
— В таком случае это не для меня. — Кесслер закурил сигару. — У меня нет таких денег.
— Но, — Борден снова подался вперед, и в его голосе зазвучало нетерпение, — у меня есть мысль. — Он встал с кресла и подошел к Питеру. — Если ты действительно хочешь открыть свое дело, я хочу сделать одно предложение.
— Ну? — сказал Питер.
— Как я и говорил, — ответил Борден, — через несколько недель я открываю новую студию в Бруклине, поэтому я планирую продать все свое старое оборудование, так как в новой студии оно не понадобится.
Он наклонился к Питеру и перешел на доверительный шепот.
— За шесть тысяч долларов я отдам тебе все, что у меня здесь есть. Это хорошая сделка.
— Вилли, — сказал Питер, вставая на ноги и глядя на Бордена, — ты ни капельки не изменился с тех пор, когда, стоя у тележки своего отца, пытался всучить мне шнурки стоимостью в два цента за десять. Я, конечно, новичок в кино, но не такой дурак, как ты думаешь. Думаешь, я не знаю, в каком состоянии твои старые камеры? Я слишком долго торгую скобяными товарами, чтобы не знать цену любому товару. Если бы ты мне сказал — три тысячи, я бы еще послушал; но шесть — это же просто смешно.
Джонни затаил дыхание. Питер что, сошел с ума? Разве он не понимает, что оборудование вообще невозможно достать — ведь Объединение контролировало все и вся, — и что найдется масса желающих заплатить за оборудование Бордена шесть тысяч долларов.
Ответ Бордена еще больше удивил Джонни.
— Питер, — сказал тот, — единственное, почему я делаю тебе такое предложение, потому что хочу, чтобы ты поработал в кино. И у меня есть предчувствие, что ты будешь в нем работать. Поэтому я тебе делаю другое предложение — с тебя, и только с тебя, я возьму три тысячи долларов наличными и три тысячи закладными. Видишь, как я тебе доверяю? Ты сможешь мне заплатить, когда сам начнешь делать деньги.
Питер вошел в раж.
— Ладно, пускай будет пять тысяч! Две наличными, а все остальное закладными. Тогда я еще подумаю. Я даже поговорю с Эстер насчет этого.
Джонни поразился. Он никак не мог понять, почему Питер сказал, что он поговорит с Эстер. Какая была в этом необходимость? И, кроме того, что она понимала в кино? Но Борден совсем не удивился. Он проницательно посмотрел прямо в глаза Питеру. То, что он там увидел, должно быть, удовлетворило его, так как он шутливо ткнул Питера кулаком в бок и сказал:
— Ну что ж, если Эстер скажет «да», то я согласен.
9Возвращаясь на поезде домой, Питер сидел молча. Джонни и не пытался заговорить с ним, так как видел, что Питер ушел в себя. Большую часть дороги он провел, глядя в окно.