— Я вас слушаю.
— Посмотри эти бумаги и скажи, что ты о них думаешь. — Ал Сантос протянул расчеты Кесслера. — Мы занимаем «Магнуму» еще два миллиона.
Витторио Гидо молча взял бумаги и вышел из кабинета.
Ал посмотрел на закрытую дверь. Он тяжело вздохнул и закурил. Неожиданно ему стало грустно. Он посмотрел на тонкую сигару, уже четвертую за день, а доктор велел выкуривать не больше трех. Несколько секунд Сантос задумчиво смотрел на сигару.
— Наверное, старею. — Его слова громко раздались в тихой комнате.
По дороге на студию Петер почти все время молчал. Он заговорил, только когда машина подъехала к воротам «Магнума».
— Я заходил сегодня на заднюю площадку. Вместо Маррана снимал молодой Гордон. Из него вышел бы неплохой режиссер.
— Знаю, — ответил Джонни. — Марран приехал на студию уже пьяный.
Петер удивленно посмотрел на Эджа. Парень ничего не упускает.
— Наверное, придется его уволить, — тяжело вздохнул Кесслер. Он не любил увольнения.
— Я его уже уволил утром, — кратко сообщил Джонни.
Петер облегченно взглянул на друга.
— Поставим режиссером Гордона.
— Угу. Я видел его сегодня на площадке. Настоящий работяга.
Они опять замолчали. Машина остановилась перед административным корпусом, и Джонни с Петером направились в кабинет Кесслера.
— По-моему, если мы договоримся с Алом, тебе придется немедленно возвращаться в Нью-Йорк, — робко произнес Петер. — Нам необходимо будет выплачивать ему по семьдесят пять тысяч долларов в неделю.
Джонни молча посмотрел на Кесслера. Затем подошел к окну и выглянул на улицу. К первому павильону подъехал грузовик. Петер подошел к Джонни.
— Ты сделал здесь все, что нужно. Теперь я сам управлюсь. Очень важно сейчас, чтобы в Нью-Йорке тоже все шло нормально.
— Как быть с Далси? — сорвался с губ Джонни горький вопрос.
Петер смущенно посмотрел на него. Жалко, конечно, прерывать медовый месяц, ведь со дня свадьбы не прошло еще и пяти недель. Он вернулся к столу и сел.
— Я буду во всем ей помогать, — неуклюже ответив Петер Кесслер. — Как только закончатся съемки, я немедленно отправлю ее на Восток.
Джонни тоже подошел к столу и посмотрел на Петера сверху вниз. Он знал, что ничего не может сделать. Съемки уже продолжались две недели, и на картину потратили много денег. К тому же Петер прав в главном. Если они достанут два миллиона, Джонни необходимо будет как можно быстрее вернуться в Нью-Йорк. Они не могли рисковать еженедельными долговыми обязательствами Независимому Банку.
— Напомни мне, пожалуйста, чтобы я никогда больше не привозил в Голливуд своих жен, — сердито попросил Эдж. Он тут же пожалел, что вспылил. Петер не виноват, во всем виноват этот безумный бизнес, в котором никогда не знаешь, что произойдет завтра.
12
— Рок! — Голос Джонни Эджа эхом отозвался в пустой квартире.
Не дождавшись ответа, он вернулся в прихожую за чемоданом, закрыл дверь и заглянул в комнату Рокко.
— Рок! — негромко позвал Эдж.
Ответа опять не последовало. Джонни щелкнул выключателем. В комнате никого не было.
Он отнес чемодан в свою комнату и положил на кровать. Странно, что Рокко нет дома. Может, Джейн забыла показать ему телеграмму, но Джейни никогда ничего не забывала. Интересно, куда он подевался?
Джонни снял пальто и шляпу и начал разбирать вещи. Первым делом достал из чемодана фотографию Далси и поставил на комод. Он нежно улыбнулся.
Фотографию сделали на студии всего несколько дней назад. Хороший снимок отлично подчеркивал глубину ее глаз, красивый изгиб губ, ровные белые зубы и волосы, беспорядочно спадавшие на плечи.
Славная девочка, подумал Джонни, возвращаясь к чемодану. Она очень расстроилась из-за его неожиданного отъезда, даже хотела бросить съемки. Джонни улыбнулся, вспомнив, как ему пришлось уговаривать ее остаться в Голливуде. Несколько недель она больше всего на свете хотела сниматься в этой картине, зато он возражал. А сейчас все изменилось — Далси хотела бросить съемки, а он уговаривал ее остаться.
Далси не понимала, что значит запустить картину. Это не только вопрос денег, объяснял он жене, но и многое другое. Люди, которые работали с ней, сильно обидятся, если она уедет. Но окончательно убедили Далси его слова о том, что кино не отличается от сцены. Спектакли должны идти при любой погоде и все такое. Джонни вспомнил, как радостно засветилось ее лицо, это она могла понять. В конце концов не зря же она всю жизнь провела вместе с семьей на сцене.