— Кристофер, — ответил я, узнав машину. — Я велел ему заехать за мной в начале двенадцатого.
Машина остановилась рядом с нами, и из окна показалась голова Кристофера.
— Это вы, мистер Джон?
— Да, Кристофер.
— Мистер Гордон попросил вас немедленно позвонить. Он сказал, что это очень важное дело.
— Спасибо, Крис. — Я вышел из машины и повернулся к Дорис. — Я воспользуюсь твоим телефоном.
Она кивнула, и я поспешил к дому, спрашивая себя, что сейчас ему нужно.
— Привет, мисс Дорис, — радостно поздоровался Кристофер. — Как мистер Петер?
Ответ я не услышал, потому что вошел в дом. Набрал номер Боба и приготовился ждать, но телефон успел прозвонить всего один раз, прежде чем он снял трубку. Наверное, Гордон ждал моего звонка.
— Боб, это Джонни.
— Ты мне сказал, что все будет в порядке! — гневно закричал он.
Чего он злится, черт побери?
— Потише, дружище, — сухо ответил я, — а то тебя можно услышать без телефона. Естественно, я сказал, что все будет в порядке. Что стряслось?
— Все стряслось! — продолжал кричать Гордон. — Ты врал мне. Я просто хочу сообщить тебе, что с меня хватит. Я ухожу.
— Что произошло, черт возьми? — не выдержал я. — Брось вопить и скажи, что случилось. Я ничего не знаю.
— Не знаешь? — скептически переспросил Боб.
— Не знаю.
Он помолчал несколько секунд, затем сказал более нормальным голосом:
— Тогда нас надурили обоих. Мне только что позвонил Билли из «Репортера» и сказал, что вечером в Нью-Йорке состоялось внеочередное заседание совета директоров. Рота и Фарбера выбрали в правление. Рота к тому же поставили во главе производства.
Наступила моя очередь ошеломленно молчать. Сукины дети, решили не обращать внимания на мои угрозы. Наверное, Фарбер быстренько обработал Ларри, и тот согласился выкинуть этот фокус. Я мог представить, как он уговаривал Ронсена. «Рискни, Ларри. Эдж никуда не уйдет. Он слишком долго работает в «Магнуме». Это его дитя». И он был прав, он знал, что я не уйду, даже если Ларри останется.
— Не предпринимай ничего до моего приезда, Боб, — наконец сказал я. — Сиди тихо. Если я не заеду в выходные, увидимся на студии в понедельник.
Я положил трубку, через несколько секунд вновь снял ее и попросил междугороднюю службу.
— Соедините меня с Нью-Йорком, — и я назвал телефонистке номер Джейн Андерсен.
В Нью-Йорке было почти два часа ночи, но мне необходимо выяснить, что случилось.
Трубку взял сонный Рокко.
— Алло? — проворчал он.
— Рок, это Джонни, — быстро сказал я. — Извини, что я так поздно, но мне необходимо переговорить с Джейни.
— О’кей. — Он моментально проснулся. — Подожди секунду.
— Да, Джонни? — раздался в трубке голос Джейн.
— Во сколько состоялось заседание правления?
— Около девяти, — ответила она. — Телетайп отстучал экстренное требование о его созыве в шесть, но только к девяти удалось собрать кворум. Я думала, что ты знаешь, но решила на всякий случай отправить тебе ночную телеграмму.
— Понятно, — медленно произнес я. Теперь я действительно все понял. Сейчас у меня на столе в кабинете, наверное, лежат две телеграммы. Я уехал со студии слишком рано, потому что хотел заехать к Петеру.
— Что-нибудь еще, Джонни? — озабоченно поинтересовалась Джейн.
— Нет. — Я внезапно почувствовал усталость. — Большое спасибо. Извини, что разбудил.
— Ничего страшного, Джонни.
— Спокойной ночи, Джейни, — попрощался я и положил трубку.
За спиной стояла Дорис и смотрела на меня. Выражение, моего лица наверняка сказало ей, что произошла очередная неприятность.
— Неприятности, Джонни? — тяжело вздохнула она. Я медленно кивнул. Сплошные неприятности. Сейчас необходимо сделать выбор — сражаться или сдаться. В любом случае мне конец. Я медленно опустился на стул. Ну и денек. Черная пятница!
Лучше бы я весь день провалялся в постели.
ТРИДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД. 1925
1
Джонни Эдж растерянно озирался по сторонам в поисках Далси. Только что она стояла рядом и вдруг совершенно неожиданно исчезла.
— Джонни, дорогой, — довольно приятным голосом позвала его женщина невысокого роста с тонким лицом. — Поговори со мной минутку. Мы так редко болтаем, что я начинаю забывать, какой ты славный.
Джонни медленно улыбнулся и подошел к ней. Ни один человек в Голливуде не мог игнорировать Мэриан Эндрю, маленькую нервную брюнетку, которая писала чуть ли не во всех газетах страны и всего мира. Ее излюбленной темой являлся Голливуд. Перо Эндрю обладало такой властью, что она могла делать или ломать карьеры. Мэриан знала свою силу и не останавливалась перед ее применением и случае необходимости. Однако эта сила искусно и умело пряталась под дружеской любознательностью, которая позволяла ее читателям думать, что они слышат новости от своих соседей.