Я напустил на себя бесстрастный вид и промолчал. Несмотря на то, что я думал по-другому, спорить не хотелось. Мне казалось, что все упирается в деньги, а то, что они евреи, второстепенный факт.
Петер принял мое молчание за согласие. Он наклонился ко мне через стол и негромко сказал:
— Сейчас, в свете того, что происходит с Борденом и другими, мне ясно, что я был прав. Антисемиты пытаются отнять у нас кинобизнес.
Я посмотрел на Петера. На некоторое время мне даже стало немного его жаль. Он не мог понять простой вещи. Годы лишений, борьбы, жизни в переполненных людьми гетто сформировали его мировоззрение. Вся история евреев наполнена притеснениями и гонениями. Естественно, что он всех подозревал в антисемитизме.
Но глубоко в душе Петер должен был понимать свою неправоту. Кино являлось еврейским делом не больше, чем банковское дело или страхование. Если за критерий взять нашу компанию, и то видно, что Петер прав лишь частично. Из троих, начавших дело, только он оказался евреем. Джо Тернер был ирландским католиком, я, насколько мне известно, методистом. И мы трое ничего бы не сделали без помощи итальянца.
Петер оплатил чек и встал. Мы медленно направились к выходу, и он тихо прошептал:
— Сейчас нам следует вести себя особенно осторожно, Джонни. Они будут следить за нами.
К себе я вернулся очень встревоженный настроением Петера. Закурил и сел подумать. Такие мысли очень легко могут заслонить реальность и привести к ошибочным решениям. Наконец я покачал головой и решил постараться обо всем забыть. Наверное, Петер просто сильно переживает за друга.
Борден сдержал слово. Через три месяца он вернул деньги, но борьба только начиналась.
К тому времени ситуация достаточно прояснилась. Происходила давняя борьба за контроль над кино, его финансами и производством. Все продюсеры внимательно следили за положением дел в «Борден Пикчерс Компани». Каждый день газеты помещали отчеты, стараясь сохранять беспристрастность. Они еще не знали, с кем им в дальнейшем придется иметь дело, и не хотели лишаться своего куска хлеба, поставив не на ту лошадь.
К концу тридцать первого года «Борден Пикчерс» потеряла еще шесть миллионов долларов, и группа акционеров предъявила иск Бордену и ряду должностных лиц, обвиняя их в плохом управлении компанией, незаконном присвоении денег и совершении действий, наносящих ущерб «Борден Пикчерс». Они требовали ревизии и хотели, чтобы опытный бухгалтер занимался финансовой деятельностью до тех пор, пока положение не наладится.
Ходили упорные слухи, что они стремились убрать Бордена. Наконец в начале тридцать второго начался процесс.
Борден рано занял свидетельское место и рассказал, что последние два года исполнял обязанности президента, не получая за это ни цента, более того — последние два года многие счета он оплачивал из своего кармана. Он довел до сведения суда перечень мер, предложенных им в течение нескольких последних лет совету директоров, которые могли бы снизить расходы и убытки компании на десятки миллионов долларов, но которые были отвергнуты, как и все остальные его предложения.
Истцы со своей стороны предъявили суду длинный список злоупотреблений и ошибок Бордена. Одной из них оказалась покупка Борденом наших кинотеатров без предварительной консультации с правлением. Я знал, что все это чушь, так как они одобрили их покупку за год до этого, я Борден тоже сказал об этом. Однако они ответили, что согласие действовало только в том году, а в следующем многое изменилось и его следовало пересмотреть.
Я помню день вынесения приговора, который запомнился мне по многим причинам. Приговор вынесли на следующий день после инаугурации Рузвельта. Я тогда с волнением слушал слова президента по радио: «Единственное, чего мы должны бояться, это сам страх!»
Утром я говорил с Петером, который не сомневался в победе Бордена. Я сидел в кабинете. Зазвонил телефон.
— Звонит Петер, — сообщила Джейн.
— О’кей, соедини нас. — Интересно, в чем там дело? Часы показывали полдесятого, а в Калифорнии, значит, только половина седьмого — довольно рано даже для Петера.
— Привет, Джонни.
— Привет, Петер. Что это ты встал так рано?
— Хотел попросить тебя сразу позвонить, как вынесут приговор.