— Голливуд — маленький город, Марк.
На лице Кесслера мелькнуло удовольствие от того, что она помнит его имя. Он уже забыл о знакомом в баре, с которым хотел поговорить. Вместо этого Марк убедил Далси присесть за их столик и выпить.
Это случилось ровно шесть недель назад, сразу после отъезда отца в Нью-Йорк. Петер рассчитывал расшевелить отдел торговли.
Марк с улыбкой вспомнил, как Джонни спорил с отцом о его назначении директором студии. Джонни Эдж считал, что у него нет опыта, что это место должен занять Гордон, но старик настоял на своем. Ой не доверяет Гордону, холодно сказал отец. Узнав о стычке, Боб сразу бросился в кусты, и Джонни, который остался один, пришлось уступить.
На прошлой неделе отец уехал в Европу, сделав в Нью-Йорке все, что мог. Внутренний кинорынок находился в плачевном состоянии, и Петер считал, что в Европе больше шансов увеличить производство. Иностранные отделения «Магнума» всегда считались одними из лучших в кинобизнесе.
После встречи в ночном клубе Марк несколько раз звонил Далси Уоррен, и однажды они встретились. Далси все больше и больше очаровывала его.
В Париже много лет назад он разделил женщин на две категории — на тех, кто предпочитает плотские утехи, и тех, кому больше по душе духовная жизнь. Марк давно решил, что идеалистки не для него. Неосязаемому он предпочитал материальное, а Далси Уоррен оказалась вполне реальной женщиной.
Сейчас он впервые попал к ней домой. Далси приятно его удивила днем, когда, сославшись на усталость, отказалась ехать ужинать и пригласила Марка на пару коктейлей.
К этому времени пара коктейлей превратилась в две бутылки шампанского. Она встретила Кесслера в черном вельветовом платье с красным шелковым поясом. Прекрасное лицо с золотистым загаром обрамляли белокурые волосы. В улыбке сверкнули ровные белые зубы.
Марк ошибочно подумал, что улыбка предназначена ему. Она улыбнулась, будто удивленная, что он пришел. Далси испытывала огромное удовольствие от того, что Марк был сыном человека, который выгнал ее, использовав в качестве предлога нарушение этики. Тогда она побоялась поднимать шум, опасаясь, что все выплывет на поверхность, но пообещала себе отомстить сполна.
Она посмотрела на Кесслера. Глаза Марка немного остекленели, и он сейчас разговаривал слегка заплетающимся голосом. Может, рассчитаться с сыночком? Она слушала рассказ Марка о «Магнуме». Последние несколько лет оказались трудными для компании, а сейчас Петер отправился в Европу за деньгами и оставил Марка во главе студии.
Марк попытался убедить отца разрешить ему воплотить в жизнь хотя бы некоторые из его замыслов, но Петер наотрез отказался. Сейчас они непрактичны и слишком дороги, ответил отец. Петер велел продолжать снимать уже начатые картины, и Марку нехотя пришлось подчиниться.
Под действием шампанского Кесслер-младший начал рассказывать о своих планах и о том, как старик запретил ему снять собственную картину. Марк знал, что его идеи прогрессивнее нынешних, но сделать ничего не мог. Он даже поведал Далси о сюжете одной из задуманных картин.
Далси Уоррен слушала это хныканье и с трудом сдерживалась от смеха. Идеи Марка оказались не только слишком дорогими и непрактичными, но и откровенно глупыми. Далси немедленно поняла, что Марк Кесслер знает о съемках фильмов столько же, сколько и о полетах на луну. Она задумчиво посмотрела на него. Может, это и есть тот шанс, которого она так долго ждала?
Она медленно улыбнулась ему, и ее глаза расширились.
— Марк, это же замечательный замысел! — с уважением воскликнула она. — Как жаль, что твой отец не понимает этого. — Она кокетливо пожала плечами и наклонила головку набок. — Но в Голливуде это в порядке вещей. Голливуд не обладает твоей утонченностью. Помнишь, что-то там о пророке в своем отечестве?
— Вот именно, — с трудом пробормотал он. — Они страшные консерваторы и боятся всего нового. — Он уныло посмотрел на стакан.
Далси наклонилась к Марку и подняла его лицо. При этом ее платье слегка распахнулось.
— Может, все-таки можно как-нибудь снять твою картину? — поддержала она его.
— Как? — Кесслер не мог оторвать взгляд от ее груди. — Денег едва хватит на уже начатые фильмы.
— Но ты же можешь что-нибудь придумать. — Она легко провела ладонью по его щеке. — Я слышала о таком же случае на другой киностудии. Там тоже директор студии хотел снять одну картину, но ему не разрешали. Однако он все равно снял ее, а все расходы записал на картину, которую его заставляли делать. Когда картину сняли и она произвела необычайный фурор, все стали считать его гением.