После нескольких секунд молчания Эстер опять закричала:
— Я в порядке, папа. Дорис и Марк тоже! — Она с гордостью посмотрела на детей. — Да, папа. Марк очень много работает. Почти каждую ночь поздно возвращается домой. Вчера вообще вернулся в четыре…
5
— Джонни! — закричала Дорис Кесслер. — Я здесь!
Он заметил ее, широко улыбнулся. За Эджем следовал носильщик с чемоданом. Дорис бросилась к нему навстречу.
— О Джонни, я так рада, что ты приехал!
Он, улыбаясь, посмотрел на нее.
— Я тоже рад, что приехал, милая. Но к чему вся эта таинственность?
Ее глаза неожиданно затуманились.
— Все из-за Марка, — быстро ответила она. — Джонни, с ним что-то происходит.
Лицо Эджа помрачнело. Он взял Дорис за руку, и они направились к машине. Когда уселись, Джонни поинтересовался:
— В чем дело?
Дорис включила мотор, и они влились в поток машин.
— Джонни, на студии происходит что-то неладное. Картина, над которой он работает, совсем не то, что все думают.
— Я не понимаю тебя, Дорис.
— На прошлой неделе мама получила от папы письмо. У нее под рукой не оказалось очков, и она попросила меня прочитать. В письме мне бросилась в глаза одна фраза. Папа надеется, что дела поправятся, когда Марк закончит снимать намеченные шесть фильмов. — Она затормозила перед светофором и посмотрела на Джонни.
— Все правильно, — кивнул он. — Мы надеемся поправить дела с помощью этих шести картин.
— Все равно что-то не так, — быстро заметила Дорис. — На следующий день мама послала меня за чем-то в папин кабинет на студию, и его секретарша, мисс Хартман, сказала, что все очень волнуются из-за «Объединенные, мы выстоим», и вся другая работа на студии практически замерла.
— Ты спросила, что она имеет в виду?
— Спросила. Она ответила, что ничего подобного «Магнум» еще не снимал. Еще она сообщила, что она стоит больше двух миллионов долларов.
— Два миллиона долларов! — воскликнул Джонни. — Ну и дура! Да все шесть картин, вместе взятые, не потянут на два миллиона.
— Я подумала то же самое, хотя и не знаю цифр, — согласилась Дорис Кесслер. — Я знала о деньгах, которым папа получил от Данвера, но не могла поверить, что он вложит все их в одну картину.
— Марка не спрашивала? — Джонни явно встревожился.
— Спросила в тот же вечер за ужином. Он разозлился и велел не совать нос не в свои дела. Сказал, что папа оставил его во главе студии, а не меня, и что пришло время всем показать, как надо работать. — Она краешком глаза посмотрела на Эджа, который сидел очень тихо. — Я спросила у него, правду ли сказала мисс Хартман о двух миллионах?
— И что он?..
— Сначала не ответил, лишь сердито посмотрел на меня. Затем ответил очень противным голосом: «Ну и что, если правду? Что ты сделаешь? Побежишь рассказывать Джонни?» Я объяснила, что не шпионю, а просто полюбопытствовала из-за папиного письма. «Папа, наверное, имел в виду что-то другое, — попытался пошутить Марк, затем очень обворожительно улыбнулся, а ты знаешь, каким обворожительным он может быть, когда захочет. — Не ломай головку, сестренка. Твой брат знает, что делает. К тому же, папа на все дал добро». Я больше не стала об этом говорить, но позже в тот вечер подумала и решила позвонить тебе. Естественно, я не хотела говорить об этом по телефону. Я не сомневалась, что ты приедешь. Тебя Марк не посмеет водить за нос.
Эдж нахмурился. Если то, что сказала Дорис, правда, они здорово влипли. По условиям соглашения с данверовским «Мартином» «Магнум» обязан поставить в кинотеатры «Мартина» через полтора месяца шесть картин. В добавление ко всему этому на первом заседании нового совета директоров в Нью-Йорке всего две недели назад Джонни Эдж радостно сообщил, что все шесть картин снимаются и что их своевременный выпуск значит для компании очень много.
Директорам не понравятся эти новости. Неужели Марк забыл, что сейчас он обязан сначала получить разрешение совета директоров, прежде чем совершить любой шаг? Правление уже одобрило программу на шесть картин, и представитель Данвера, Ронсен, вовсе не дурак. Он уже имеет опыт работы с «Борден Пикчерс» и ведет себя как-то странно. Джонни не мог понять, в чем дело, но ему казалось, что Ронсен ждет от них ошибок. Он напоминал Джонни ястреба, описывающего круги в небе и высматривающего добычу.
Джонни молчал так долго, что Дорис озабоченно посмотрела на него.
— О чем ты думаешь, Джонни?
Когда он посмотрел на нее, в его глазах мелькнул гнев.
— По-моему, следует заехать к мальчику на студию и самим посмотреть, что там происходит, — угрюмо ответил он.