— Я боялся этого, — громко сказал Марк. — Знаешь, средний киноман довольно глуп. — Затем его взгляд внезапно упал на подошедшего отца. — Папа! — попытался улыбнуться Марк, но у него это не очень получилось. — Что ты здесь делаешь? — Марк почувствовал, как Далси выдернула руку. — Я не знал, что ты здесь.
На несколько секунд Петер Кесслер лишился дара речи, затем пронзительно закричал:
— Ты не знал, что я здесь! — передразнил он сына и заговорил еще громче: — Ну так вот, я здесь. Всю эту дрянную картину я сидел у тебя за спиной и слышал все, что ты сказал этой… этой… — Он перевел взгляд на Далси. Мозг Петера неистово пытался найти слово пообиднее. — …Этой дешевой курве! Я слышал каждое твое слово!
Марк встревоженно огляделся по сторонам. На лицах зрителей виднелось предвкушение скандала. Вокруг быстро собралась толпа.
— Папа… — пробормотал Марк побелевшими губами и показал на зевак.
Петер Кесслер так разъярился, что не обратил никакого внимания на его умоляющие взгляды.
— В чем дело, Маркус? — заговорил Петер с акцентом. — Ты стыдишься зрителей, боишься, что они узнают правду о твоем шедевре? Ты сделал слишком хорошую для них картину? — Он довел себя до высшей степени ярости и принялся возбужденно размахивать пальцем перед лицом сына. — Сейчас я тебе кое-что скажу. Единственная картина, которая слишком хороша для зрителей, это та дрянь, которую ты сделал!
Из толпы раздался смех. Марк сильно покраснел. Он хотел, чтобы пол разверзся и поглотил его. Кесслер-младший беспомощно повернулся к Далси, которая уже быстро шла по проходу.
— Но папа… — В голосе Марка слышались слезы.
— Кого ты ищешь, Маркус? — прокричал Петер. — Свою шлюху? Может, ты хочешь пойти с ней?
Марк молча смотрел себе под ноги.
— Чего же ты ждешь? — продолжал бушевать Кесслер. — Иди за ней! Беги! — Он театрально показал на уходящую Далси. — Ты уже причинил весь вред, какой мог! Я потерял из-за тебя уйму денег! Да вы же с ней из одной канавы! — Увидев пробирающуюся через толпу Эстер, Петер неожиданно умолк.
Марк смотрел на родителей. Глаза матери блестели от слез, и она пыталась увести Петера. Марк сделал шаг к ней, но Эстер покачала головой и показала в сторону выхода. Марк бросился к дверям.
— И не возвращайся назад, ты, кровопийца! — закричал вслед отец.
Марк Кесслер, спотыкаясь, спешил к выходу. Он услышал чей-то смех и ироничные слова:
— Финал превзошел саму картину. За него можно было заплатить. Говорю вам, все киношники одинаковые. Все скандалисты, все!
В Марке начал закипать гнев, в горле пересохло. Завтра над ним будет смеяться весь Голливуд. Он яростно распахнул дверцу своей машины и забрался внутрь. Положив руки на руль, а на них голову, Кесслер-младший заплакал.
Петер и Эстер сели назад, а за руль села Дорис. Голова отца устало покоилась на спинке сиденья. Он что-то тихо сказал, но Дорис не разобрала слова.
Лицо Петера медленно повернулось к жене. Он почти прошептал ей на ухо:
— У нас остался единственный шанс — наши акции. Если Джонни проголосует за меня, может, еще не все потеряно.
— Отдыхай, — успокоила Эстер мужа, кладя его голову к себе на плечо. — Не беспокойся, на Джонни можно положиться. — Все время ее сердце обливалось слезами и кричало: «Марк, Марк, в детстве ты был таким славным мальчиком! Как ты мог так поступить со своим отцом?»
14
— Ты не собираешься отвезти меня домой? — донесся с заднего сиденья спокойный голос Далси. Она не сумела поймать такси и решила спрятаться от глаз зевак в машине Марка Кесслера.
Он медленно поднял голову и оглянулся. В темноте светился огонек сигареты и блестели ее темные бесстрастные глаза.
Всю дорогу они промолчали. Время от времени Кесслер краешком глаза смотрел на Далси Уоррен, на лице которой отсутствовало какое бы то ни было выражение. Глядя на нее, могло создаться впечатление, что ничего не произошло. И все же Марк знал, что она расстроена, видя, как Далси нервно прикуривает одну сигарету от другой.
Она вставила ключ к замок и открыла дверь, затем повернулась к Марку.
— Спокойной ночи, Марк.
Кесслер посмотрел ей в глаза, и на его лице вспыхнул гнев.
— Больше ты ничего не можешь сказать после того, что произошло сегодня вечером? Только «спокойной ночи, Марк»?