— Ну? — поинтересовался Петер.
— Как я уже сказал, — Борден уже взял себя в руки, — через несколько недель у меня открывается новая студия в Бруклине. Аппаратуру и оборудование старой я собирался распродать, потому что для новой достал все новое. — Он наклонился над Петером и понизил голос до доверительного шепота. — Я могу уступить тебе аппаратуру за шесть тысяч долларов.
— Вилли. — Петер встал и посмотрел на маленького Бордена сверху вниз. — Ты совсем не изменился с тех дней, когда пытался всучить мне двухцентовые шнурки за пятак. Может, я абсолютно ничего не понимаю в кинобизнесе, но я не настолько глуп, как тебе кажется. Думаешь, я не догадываюсь, в каком состоянии находится твое старое оборудование? Я не зря столько лет торговал скобяными товарами. Если бы ты предложил три тысячи, я бы еще подумал, но шесть — это же просто смешно!
У Джонни перехватило дыхание. Неужели Петер сошел с ума? Неужели он не знает, что аппаратуру сейчас достать невозможно? Что ассоциация контролирует весь рынок киноаппаратуры? Что очень много людей с радостью купят ее за шесть тысяч долларов? Но ответ Бордена еще больше ошеломил юношу.
— Петер, я сделал тебе такое сенсационное предложение только потому, что хочу, чтобы ты занимался кинобизнесом. У меня такое ощущение, что ты в любом случае начнешь снимать фильмы, поэтому я готов сделать тебе другое, более выгодное предложение. У тебя по старой дружбе я готов взять три тысячи наличными, а на остальные три тысячи оформим ссуду под залог имущества. Я не сомневаюсь, что ты заплатишь, как только разбогатеешь.
Петером Кесслером овладел дух торга.
— Давай остановимся на пяти тысячах — две наличными и три в виде закладной. На таких условиях я готов подумать и обсудить твое предложение с Эстер.
Джонни удивился еще раз. Он не понял, зачем Петеру обсуждать предложение с Эстер. Молодой человек не видел в этом никакой необходимости. Что в конце концов она знает о кинобизнесе?
Но Борден совсем не удивился. Он проницательно посмотрел на Кесслера. Судя по всему, осмотр его удовлетворил, потому что он игриво похлопал Петера по руке.
— Ну ладно, дружище! — согласился он. — Если Эстер одобрит, мы заключим сделку.
9
Всю дорогу домой в поезде Петер Кесслер промолчал. Джонни не стал лезть к нему с расспросами, видя, что Петер хочет, чтобы его оставили в покое. Большую часть времени он выглядывал в окно.
Наконец они прибыли на станцию Рочестера и отправились домой пешком по заснеженным улицам. У самого дома Петер нарушил молчание.
— Все не так просто, как ты думаешь, Джонни. Мне очень много пришлось потрудиться, прежде чем появилась такая возможность.
У Джонни создалось впечатление, что Петер говорит больше для себя. Поэтому он промолчал.
— На мне лежит немалая ответственность, — продолжил Кесслер. Юноша не ошибся, Петер и не ждал от него ответа. — У меня здесь два дела и дом, которые необходимо продать, чтобы достать наличность. Сейчас скобяные товары идут не очень. У меня скопились большие запасы, которые удастся реализовать не раньше весны.
— Но мы не можем ждать так долго, — запротестовал Джонни. — Тебе не удастся уговорить Бордена ждать до весны. Ему придется распродать оборудование.
— Знаю, — согласился Петер, — но что я могу сделать? Ты же слышал, он требует как минимум две тысячи наличными, а их у меня сейчас нет. К тому же я не уверен, что правильно вот так сразу покупать столько аппаратуры. Это рискованно! Что, если картины перестанут покупать? Я абсолютно ничего не знаю о работе студии.
— С нами будет работать Джо, а уж он-то знает, как снимать фильмы. Он делает лучшие борденовские картины. Мы не можем прогореть.
— Кто знает? — с сомнением произнес Петер, когда они подошли к дверям. — Гарантий-то нет.
Петер Кесслер поднялся к себе, а Джонни отправился в синематограф.
— Привет, Джонни! — крикнул Джордж Паппас.
— Привет, Джордж. — Джонни подошел к стойке и взобрался на табурет.
— Как съездил? — Паппас поставил перед молодым человеком чашку кофе.
— Неплохо, — кивнул Эдж. «Вернее, было бы неплохо, если бы Петер так чертовски не осторожничал», — подумал он. — Не думал, что ты будешь работать в такую погоду — слишком холодно, чтобы пришли зрители.
— Ничего, придут! — уверенно заявил Джордж. — Жаль, что тебя вчера не было. Как только прекратил идти снег, сразу повалил народ.
— Ты хочешь сказать, что по такому снегу пришли зрители? — недоверчиво переспросил Джонни Эдж.