— Конечно.
— Ты им сказал, что сегодня вечером мы откроемся?
— Нет, — гордо ответил Джордж. — Я поступил умнее. Я поднялся к миссис Кесслер и все ей объяснил. Она спустилась, и мы вдвоем показали представление. Неплохо наработали!
— Провалиться мне на этом месте! — изумленно пробормотал Джонни. — Кто крутил проектор?
— Я, — широко улыбнулся Джордж Паппас. — Миссис Кесслер продавала билеты, а мой брат Ник торговал мороженым. У меня только два раза порвалась пленка.
Два раза за картину это ерунда, мысленно согласился Джонни.
— Как ты научился работать с проектором? — недоверчиво спросил он.
— За тобой смотрел. Это не так уж трудно. — Он посмотрел на Джонни и улыбнулся. — Очень выгодное дело — очень легко делать деньги. В один конец аппарата вставляешь пленку, а из другого — вылетают деньги.
Джонни еще не слышал такого великолепного определения кино. Он допил кофе и направился в свою комнату, находившуюся в задней части зала.
— Джонни! — крикнул Паппас.
— Что?
— Миссис Кесслер сказала, что Петер поехал в Нью-Йорк и может заняться там кинобизнесом.
— Возможно.
— Что он будет делать с синематографом? — поинтересовался Джордж. — Продаст?
— Возможно.
Джордж Паппас в возбуждении подбежал к Джонни и дотронулся до руки.
— Если он захочет продать, как, по-твоему, может, он продаст мне?
— Если он захочет и у тебя будут деньги, я не вижу причины, почему бы и нет, — после небольшой паузы ответил Джонни.
Джордж смотрел в пол. Как всегда, когда он волновался, его лицо слегка покраснело.
— Знаешь, когда я приехал в Америку пятнадцать лет назад, мы с братом Ником решили жить экономно и копить деньги на возвращение в Грецию. Сейчас мне кажется, что в Грецию мы, наверное, вернемся нескоро и лучше потратить эти деньги на синематограф.
— Почему ты так решил? — полюбопытствовал Джонни.
— В газетах пишут, что синематографы сейчас открываются по всей стране. В Нью-Йорке сейчас есть театры, которые показывают только фильмы, — медленно объяснил Джордж. Он старался говорить правильно и старался подбирать точные слова. — Если Петер продаст мне здание, я уберу скобяную лавку и сделаю постоянный кинотеатр, как в Нью-Йорке.
— Все здание? — Джонни не мог поверить своим ушам.
— Все здание, — подтвердил Паппас, затем осторожно добавил: — Если, конечно, Петер не затребует слишком много.
Петер Кесслер только закончил объяснять жене причины, по которым они не могут принять предложение Бордена, когда в комнату вбежал запыхавшийся Джонни Эдж.
— Петер, все в порядке! Мы нашли их!
— Кого нашли? — Кесслер посмотрел на молодого человека, как на сумасшедшего.
Джонни не мог стоять на месте. Он подхватил Эстер и бросился в пляс. У Петера от удивления даже отвисла челюсть.
— Все беды закончились! — пропел Джонни. — Джордж покупает все здание!
Возбуждение передалось Петеру. Он подошел к юноше и закричал:
— Да остановись ты хоть на минуту, псих ненормальный! Что ты хочешь этим сказать? Где Джордж возьмет деньги?
— Достанет, — усмехнулся Джонни. — Он сказал, что хочет купить все здание.
— Ты сошел с ума! — провозгласил окончательный диагноз Кесслер. — Это невозможно!
— Невозможно? — закричал Джонни. Он открыл дверь и крикнул вниз: — Эй, Джордж, поднимайся сюда!
На лестнице раздались шаги, сначала медленные и выжидающие, но с каждой ступенькой набирающие уверенность. Наконец показался сам Джордж Паппас с красным лицом. Он смотрел себе под ноги, но тем не менее споткнулся о порог.
— Что это тут рассказывает Джонни? — спросил у него Петер.
Джордж попытался ответить, но английские слова вылетели из головы. Он дважды попытался проглотить ком, потом беспомощно посмотрел на Эджа.
На помощь пришла Эстер. Почувствовав затруднение бедняги и разделяя причины, его вызвавшие, она подошла к нему и взяла за руку.
— Присядь, Джордж, — спокойно сказала женщина. — Пока вы будете говорить, я сварю кофе.
Кесслер и Паппас быстро обо всем договорились. Через неделю Джордж купил здание и кинопроектор за двенадцать тысяч, причем половину выплатил наличными, а вторую — под залог имущества. Петер продал скобяные товары своему единственному конкуренту в Рочестере, который с радостью их купил, чтобы избавиться от соперника.
На следующий день Петер подписал договор с Борденом и через час стал владельцем киноаппаратуры и арендатором киностудии. После подписания документов Борден повернулся к Кесслеру и улыбнулся.