— Теперь тебе нужны люди, которые разбираются в кинобизнесе. У меня есть родственники, которые все знают. Может, я пришлю их?
— Не думаю, что они мне понадобятся, — улыбнулся Петер и покачал головой.
— Но тебе же необходимы люди, которые будут снимать картины, — запротестовал Борден. — Я тебе желаю только добра. Ты же ничего не знаешь о съемках.
— Верно, — согласился Кесслер. — Но у меня есть кое-какие идеи, которые я сначала хотел бы испробовать.
— Как хочешь. Это твои похороны!
Праздновать отправились в «Лючоу» на Четырнадцатую улицу. За большим столом собралась целая компания — Борден с женой, Петер, Эстер, Джонни и Джо Тернер. Вилли Борден встал и провозгласил тост, подняв бокал с шампанским.
— За Петера Кесслера и его прекрасную жену Эстер! Успехов вам в делах… — он неожиданно замолчал. — Мне пришла в голову одна мысль. У тебя ведь нет названия, Петер. Какое название ты собираешься ставить на свои картины?
— Никогда не думал об этом, — озадаченно ответил Кесслер. — Я и не знал, что для фильмов нужно название.
— Это очень важно, — торжественно заверил его Борден. — Как же еще клиенты смогут узнать, что это твои картины?
— У меня идея, — вмешалась в разговор мужчин Эстер.
Все посмотрели на нее.
— Петер, — слегка покраснев, обратилась она к мужу. — Как официант назвал ту большую бутылку шампанского, которую ты заказал?
— Магнум, — ответил Петер.
— Верно, — улыбнулась Эстер. — Почему бы и студию не назвать «Магнум Пикчерс»?
Раздались аплодисменты.
— Значит, решено, — заявил Борден, опять поднимая бокал. — За «Магнум Пикчерс»! За то, чтобы картины «Магнум Пикчерс» можно было увидеть на каждом экране Америки так же, как картины «Борден Пикчерс»!
Все выпили. Затем встал Петер Кесслер, оглядел присутствующих и поднял бокал.
— За Вилли Бордена, доброту и щедрость которого я никогда не забуду!
После того, как все опустошили бокалы, Петер откашлялся.
— Сегодня большой день в моей жизни. Сегодня я купил студию. Сегодня моя дорогая жена придумала ей название. А сейчас я хочу сделать заявление. — Он драматически обвел всех присутствующих взглядом. — Я назначаю мистера Джо Тернера менеджером «Магнум Пикчерс».
Борден не удивился. Он улыбнулся и пожал через стол руку новоиспеченному менеджеру.
— Теперь понятно, Петер, почему тебе не нужны мои родственники! — печально проговорил он.
После этих слов раздался дружный взрыв смеха. Петер беспокоился, как Борден отнесется к уходу Тернера. Он не знал, что Джонни и Джо уже давно обо всем договорились с управляющим «Борден Пикчерс».
— Подождите минуточку, — сказал Петер Кесслер. — У меня еще одно сообщение.
Все посмотрели на него.
— За моих партнеров — Джо Тернера и Джонни Эджа! — поднял бокал Петер.
У Джо от удивления отвисла челюсть, и он лишился дара речи. Джонни вскочил на ноги. Его сердце гулко колотилось в груди, глаза блестели от слез.
— Петер… — забормотал он. — Петер…
— Не волнуйся, Джонни, — улыбнулся Петер Кесслер. — У вас всего по десять процентов акций на брата.
1938. ВТОРНИК
Вы усаживаетесь в кресло и пытаетесь напустить на себя бравый вид. Вот начинает закладывать уши, а в животе появляется пустота. В салоне горит тусклый свет. Так что приходится напрягать глаза, чтобы увидеть, как ведут себя остальные пассажиры самолета. В этот момент колеса неожиданно касаются земли. Все время, предшествующее посадке, вы быстрее и быстрее жуете жевательную резинку, и сейчас у вас во рту горький привкус.
Я завернул жвачку в «клинекс» и спрятал в кармашек переднего сиденья. Самолет несколько раз подпрыгнул и медленно остановился. По проходу прошла стюардесса, помогая отстегнуть ремни безопасности.
Я встал и потянулся. Затекшие мускулы ныли. Сколько ни летаю на самолетах, ничего не могу с собой сделать — страшно боюсь высоты.
Двигатели затихли, оставив после себя в ушах пустой звон. Оставалось только ждать, когда звон исчезнет, когда я вернусь в нормальное состояние.
Передо мной сидели мужчина и женщина, проговорившие весь полет. Пока работали двигатели, я едва мог их слышать. Зато сейчас во внезапно наступившей тишине они громко кричали.
— Все равно мне кажется, мы должны были предупредить их о своем приезде, — прокричала женщина и только тогда поняла, что говорит чересчур громко. Она замолчала на середине фразы и подозрительно оглянулась на меня, словно я специально подслушивал.