— Люди добрые, извините меня, — произнес он густым голосом. — Мне надо избавиться от этого провинциального костюма.
Как всегда эти слова, давно ставшие частью представления, вызвали всеобщий смех. Крейг играл в ковбойском костюме, который, по его мнению, ему очень шел — броская рубашка контрастировала с неяркими кожаными штанами, мягко подчеркивая широкие плечи и узкую талию.
Он зашел за ширму и через несколько минут вышел в обычной одежде. В вечернем фраке Уоррен Крейг выглядел так же хорошо, как и в ковбойском костюме. Будучи представителем третьего поколения театральной семьи, Уоррен все делал ярко и представлял из себя неординарную личность.
Сейчас он приготовился к сбору почестей. Расслабленно стоя в центре комнаты и наклонив голову слегка вперед, Крейг говорил несколько слов каждому человеку, который подходил его поздравить. С губ актера свисала сигарета в длинном русском мундштуке.
Таким его и увидел Джонни, когда вошел вслед за Сэмюэлем Шарпом в уборную. Уоррен Крейг безо всякого удовольствия встретил приход своего театрального агента. Сэм напомнил ему о свидании с этим парнем из кино, на которое он с неохотой согласился утром. К тому же сейчас Уоррен старался придумать способ заставить малышку, сидящую в углу, отправиться с ним ужинать.
Увидев Шарпа, Крейг философски улыбнулся про себя. Слава одного из лучших актеров тоже имела свои у недостатки — его время никогда не принадлежало ему самому.
Постепенно уборная опустела. Последней ушла та хорошенькая девушка. Она задержалась в дверях и улыбнулась Крейгу. Он улыбнулся в ответ и беспомощно махнул рукой, как бы говоря: «Извини, дорогая, но слава великого актера имеет свои минусы. Мое время не принадлежит мне».
Он знал, что девушка хотела сказать своей улыбкой. «Я понимаю. Ничего страшного, как-нибудь в другой раз». За девушкой закрылась дверь.
От внимания Джонни не ускользнуло это маленькое представление. Он тихо стоял, оценивающе разглядывая актера. Несомненно, Крейг являлся отличным актером, но тщеславие так и лезло из него. Естественно, причины для столь высокого самомнения существовали. Молод, не старше двадцати пяти лет, подумал Эдж. Красив, с тонкими классическими чертами лица и черными вьющимися густыми волосами, которые, по мнению Джонни, будут отлично смотреться на пленке.
Уоррен Крейг повернулся к Джонни и впервые внимательно рассмотрел нового для него человека. «Да он моложе меня, — мелькнула первая мысль, — и уже вице-президент киностудии!» Но продолжая разглядывать Джонни, он замечал и другие детали, скрытые от внимания обычного человека. Сцена учит распознавать характер, развивает наблюдательность. Джонни Эдж обладал широким и решительным ртом и волевым подбородком. Однако самым необычным в этом молодом человеке являлись его глаза, темно-синие, глубокие, прячущие в своих глубинах скрытое пламя. «Идеалист», — подумал Крейг.
— Проголодался? — пронзительным голосом спросил Шарп.
— Можно и поесть, — спокойно согласился Уоррен Крейг, пожимая плечами, словно еда для него ничего не значила. Он повернулся к Эджу. — Эти спектакли отнимают столько энергии!
— Я понимаю, мистер Крейг, — сочувственно улыбнулся Джонни.
— Давайте отбросим формальности! — воскликнул актер, которому понравился голос парня. — Меня зовут Уоррен.
— А я Джонни.
Молодые люди пожали друг другу руки, и Сэм Шарп улыбнулся про себя. Когда они выходили из уборной, премия и комиссионные не казались ему такими уж и нереальными.
Уоррен Крейг грел в руках бокал с брэнди, медленно катая его. Несмотря на заявление о том, что он не голоден, Уоррен проделал отличную работу над огромной отбивной. Сейчас он наконец был готов к разговору.
— Насколько я понял, вы работаете на киностудии, Джонни.
Эдж кивнул.
— Сэм сказал, что вы собираетесь снять «Бандита».
— Правильно, и мы хотим, чтобы главную роль играли вы. Такую трудную роль никто не сумеет сыграть лучше вас. — Джонни не видел вреда в небольшой лести.
Крейг тоже не сомневался, что едва ли кто сыграет Бандита лучше его. Он согласно кивнул.
— Но ведь это кино, старина, — сказал он мягким голосом, в котором слышалось презрение. — Кино!
Джонни пристально смотрел на молодого актера.
— Кино растет не по дням, а по часам, Уоррен. Сейчас актер вашего таланта может выразить себя в кино лучше и полнее, чем на сцене.
— Я с вами не согласен, Джонни, — Уоррен успокаивающе улыбнулся и медленно сделал глоток. — Как-то я зашел в синематограф и увидел там ужасные вещи. Это называлось комедией, но поверьте мне, ничего смешного не было. За маленьким бродягой гонялись толстые полицейские, которые постоянно падали. — Крейг покачал головой. — Извините, старина, но меня просто воротит от подобного искусства.