Эдж несколько раз судорожно вздохнул и повернул к Алу Сантосу искаженное болью лицо.
— Если когда-нибудь наступит время, когда он захочет бросить цирк, помоги ему, Ал. Сделай так, чтобы с ним не произошло то, что случилось со мной.
Поэтому Ал не стал уговаривать Джонни остаться в цирке, когда юноша захотел уйти. Слава Богу, Ал научил его всему, чему мог.
У Ала в отличие от брата Луиджи никогда не было времени жениться и завести семью, и со временем Джонни стал ему сыном. Когда Джонни Эдж решил вернуться к Петеру, Ал Сантос опять промолчал.
Сейчас, удалившись от дел, он решил перед поездкой на Запад повидать Джонни. В студии Сантос никого не нашел. Позвонил Кесслеру, но Петер не знал, где Джонни. Дома у Джонни тоже никто не ответил.
И вот совершенно случайно он нашел парня в салуне на Четырнадцатой улице, куда пришел в поисках Джо Тернера. Он знал, что здесь собираются циркачи. Сантос не ожидал найти и Джонни, но надеялся, что узнает, где парень.
Тернер закончил рассказ. После небольшой паузы Ал вытащил тонкий черный окурок и зажег его.
— О какой ассоциации ты говоришь? — поинтересовался он.
— Они контролируют весь кинобизнес. Без разрешения ассоциации никто не может снимать картины. — Джо с любопытством взглянул на Сантоса. Он не мог понять, кто у него на уме.
— У вас есть материалы для этой картины?
— Все лежит на студии, — кивнул Тернер.
Ал Сантос задумчиво повертел окурок, затем сказал:
— Разбуди Джонни. Я хочу поговорить с ним.
Джо направился к бару. Его кожу покалывало, как всегда в преддверии больших событий.
— Дайте мне кувшин ледяной воды, — попросил он у бармена.
Тот молча наполнил кувшин и протянул Тернеру. Джо вернулся к столу, за которым спал Джонни, и вылил всю воду на голову юноши, но тот едва пошевелился. Джо опять подошел к бармену, вернулся с кувшином воды и повторил процедуру.
На этот раз Джонни мгновенно проснулся. Он сел, потряс головой и уставился на Джо затуманенным взором.
— Дождь… — пробормотал Эдж.
Тернер в третий раз подошел к стойке и попросил бармена:
— Последний, и все будет в порядке.
Джонни пытался сфокусировать взгляд на Джо, но у него ничего не получалось. Что это Джо несет в руке, думал Эдж? Когда на него внезапно полилась ледяная вода, его голова моментально прояснилась. Слегка пошатываясь, он встал.
— Что ты делаешь, черт возьми? — возмутился Джонни, стуча зубами.
Тернер ухмыльнулся.
— Пытаюсь протрезвить тебя. У нас гости, — сообщил он, показывая на Ала Сантоса.
10
Петер не мог уснуть. От беспрерывного ворочания простыни повлажнели от пота. Эстер лежала рядом и тоже не спала, переживая за мужа.
«Если бы я хоть что-то могла для него сделать, — думала она. — Хоть как-то утешить, убедить, что мне все равно, ведь он пытался что-то делать для меня и детей. Но я ничем не могу помочь».
Петер смотрел в потолок. Он знал, что Эстер не спит тоже, и хотел, чтобы она уснула. Весь день она провозилась с детьми, и у нее мало сил, чтобы выдержать эту бессонницу с ним на пару. Кесслер затих, пытаясь обмануть жену.
«Если бы я только согласился на предложение Сигейла, все было бы в порядке, — в тысячный раз подумал он. — Джонни бы тогда так не винил себя. Он знал, я сделал все, что мог». Петер молча ругал себя: «Джонни абсолютно не виноват. Все это из-за меня, из-за моего упрямства». Он заерзал на кровати. Страшно хотелось курить. Однако Петер вспомнил, что пытался создать иллюзию сна, и затих.
Так они и лежали, стараясь вести себя как можно тише. Оба хотели дать возможность друг другу отдохнуть, но ни одному не удавалось провести другого.
Наконец терпение Петера истощилось. Он медленно и осторожно сел на кровати, прислушиваясь к дыханию жены, которая неподвижно лежала рядом. Кесслер тихо сунул ноги в тапочки и встал. Постоял секунду и бесшумно на цыпочках отправился на кухню, не забыв закрыть дверь, чтобы свет не разбудил Эстер.
Яркий свет несколько секунд резал глаза. Как только глаза привыкли к нему, Петер подошел к столу, взял сигару и закурил. Скрипнула дверь.
— Может, выпьешь кофе? — спросила Эстер.
Он молча кивнул. Эстер подошла к плите и поставила кофейник на огонь. Затем вернулась к столу и села напротив мужа.
Ее растрепанные волосы густыми волнами струились по плечам. Петеру хотелось дотронуться до них, такими они казались теплыми и живыми, но он лишь молча пыхтел сигарой.
— Когда у отца были неприятности, он всегда шел на кухню выкурить сигару и выпить кофе. «Это проясняет голову, — говорил папа, — и помогает думать». Смешно, ты ведь делаешь то же самое.