Петер Кесслер повернулся к Сантосу.
— Я очень ценю вашу доброту, Ал, — медленно и серьезно начал он, — но вы должны знать, что нам нечего предложить под залог.
Некоторое время Ал изучал стоящего перед ним человека. Узнав сначала от Джо, а потом и от Джонни, в какое тяжелое положение попал Петер Кесслер, он понимал, каких усилий стоило ему произнести эти слова. Джонни прав, этот Кесслер порядочный человек, ему можно доверять. Сантос медленно улыбнулся.
— Мне не нужен залог, Петер. Я знаю Джонни много лет. Он уже дважды бросал меня и уезжал к вам. Этот парень не стал бы работать на плохого человека. Сейчас я лишний раз убедился в этом.
— Так это вы владелец того передвижного цирка? — начал догадываться Кесслер.
— Да, когда-то я владел цирком, но сейчас отошел от дел. — Он повернулся к Эджу. — Послушай, Джонни. Ты сам все объяснишь Петеру. Я должен вернуться в отель и немного поспать. Силы уже не те.
Всю ночь Сантос проговорил с Джонни и сейчас чувствовал усталость, следы которой начали проявляться у него на лице.
— Ладно, Ал, — ответил юноша. — Мы обо всем договоримся и позвоним тебе.
— Рад с вами познакомиться, Петер. — Ал Сантос пожал руку Кесслеру. — Ни о чем не беспокойтесь, все будет в порядке.
— Это только благодаря вам. — Петер с благодарностью посмотрел на Сантоса. — Не знаю, что бы мы делали…
— Не благодарите меня, Петер, — не дал ему закончить Ал. — Я много лет занимался шоу-бизнесом. По правде говоря, я не хотел уходить от дел, но настоял мой брат Луиджи. «Ал, — сказал он, — у тебя достаточно денег. Хватит работать, приезжай ко мне и наслаждайся жизнью. Мы делаем хорошее вино, выращиваем отличные апельсины, все, как в Италии. Здесь такие же люди, как у нас на родине. Приезжай ко мне жить». Я подумал и решил, что он прав. Я старею и сейчас нет смысла работать, как лошадь. Поэтому я решил последовать совету брата. Все равно уверен, человек должен продолжать заниматься тем, что его интересует. Кино дело хорошее, я знаю шоу-бизнес. Со своим цирком я объехал всю страну и видел, как люди везде ходят в кино. Когда Джонни все мне рассказал, я сказал себе: «Это стоящее дело!» — и принял решение.
Петер улыбнулся. Он все понял, он заметил взгляд, который Ал Сантос бросил на Джонки. Этот взгляд сказал Кесслеру больше всяких слов. Он теперь знал, что Ал любит Эджа, и понимал, что это и явилось основной причиной такого решения.
Сантос улыбнулся. Он не сомневался, что Кесслер понял его мысль. Не сказав друг другу ни слова, Сантос и Кесслер сблизились благодаря чувствам, которые они оба питали к Джонни. Ал вышел из комнаты.
Джо, Джонни и Петер молча смотрели друг на друга. Тернер подошел к Кесслеру, схватил за руку и воскликнул:
— Вот что значит фортуна!
— Калифорния, — удивленно пробормотал Петер. Только сейчас до него начало доходить, куда нужно ехать. — Но до нее же три тысячи миль.
— Три тысячи или двадцать, какая разница? — рассмеялся Джонни. — Все равно здесь мы снимать не сможем.
— Но я не могу оставить Эстер и детей в Нью-Йорке, — возразил Петер Кесслер.
— Кто сказал, что ты должен их здесь оставлять? — улыбнулся Эдж. — Возьмем их с собой.
— Хорошо. — Петер тоже начал улыбаться. Неожиданно на его лице мелькнуло беспокойство.
— Ну, в чем теперь дело? — встревожился Джонни.
— Я подумал об опасностях…
Эдж изумленно уставился на Джо Тернера.
— О каких опасностях?
— Индейцы, — серьезно объяснил Кесслер.
Эдж и Тернер так и покатились со смеху. По щекам Джо потекли слезы, и он беспомощно опустил руки.
— Индейцы… — с трудом пробормотал Тернер.
Петер посмотрел на молодых людей, как на сумасшедших.
— Что здесь смешного?
Но они в ответ захохотали еще сильнее.
Аппаратуру начали упаковывать немедленно, но только через неделю они приготовились к отъезду.
Позже в тот день, когда возбуждение улеглось, Джонни отправился к Сэму Шарпу, захватив с собой чек, который Шарп прислал по почте утром. Он хотел вернуть его и потребовать, чтобы Уоррен Крейг выполнил условия контракта.
— О… да к нам пожаловал сам вице-президент! — пошутила Джейн Андерсен. — Как дела в кинобизнесе?
Джонни молча стоял перед девушкой. В его глазах появилась обида.
Лампочка, висящая под потолком, ярко его освещала, и только сейчас Джейн заметила, как Джонни изменился. Они не виделись с того вечера, когда катались в парке, и Джейн обижалась, что он забыл ее. Но сейчас, увидев, как Джонни похудел, увидев новые морщинки вокруг глаз и рта, вся обида улетучилась. Внезапно все, что рассказывал Сэм о делах Эджа, обрело смысл и реальность.