— Я побью тебя палкой, если ты немедленно не оправишься в постель.
На полпути к лестнице Дорис остановилась и оглянулась. Я молча смотрел на нее. Когда она наконец заговорила, ее голос был серьезен.
— Никогда не оставляй меня, Джонни.
По какой-то неизвестной причине я лишился дара речи, к горлу подступил комок. Что-то в ее голосе глубоко задело меня. В самое сердце. Казалось, эти слова произнес я сам. Они не сформировались у меня в голове, не прошли через мое горло, я даже не сказал их своими губами, они просто сами вышли из моего сердца и воздвигли между нами мост, который ничто и никогда не сможет разрушить.
— Я тебя больше никогда не оставлю, милая.
Выражение лица Дорис не изменилось, но она словно стала излучать сияние, теплота которого достигла и меня. Некоторое время Дорис стояла молча, затем повернулась и начала подниматься по лестнице легкой походкой танцовщицы. На площадке она обернулась и послала мне воздушный поцелуй.
Я помахал ей на прощание, и Дорис скрылась в коридоре. Я вышел из дома.
Небо было ясным, а воздух — прохладным. В лучах раннего солнца на цветах сверкали капли росы. Неожиданно всю усталость сняло, как рукой. Она оставила меня с первым же вдохом чистого утреннего воздуха. Я взглянул на часы. Было уже начало шестого, так что отправляться спать домой не имело смысла.
В двух кварталах от дома Петера удалось поймать такси.
— «Магнум Пикчерс», — сказал я водителю, откидываясь на спинку сиденья и закуривая сигарету.
Студия находилась всего в пятнадцати минутах езды от дома. Я расплатился с водителем и подошел к запертым воротам. Нажал кнопку звонка и принялся ждать сторожа. Я увидел лучик фонарика и силуэт сторожа, вышедшего из своего домика, который находился рядом с воротами.
Узнав меня, он ускорил шаг и почти подбежал к воротам.
— Мистер Эдж! — удивленно воскликнул сторож, открывая ворота. — Я и не знал, что вы так быстро вернетесь. — И добавил, закрывая за мной ворота: — Я что-нибудь могу для вас сделать?
— Нет, спасибо. Я пойду прямо к себе.
Я направился по длинной улице к административному зданию. Вокруг раскинулась студия, погруженная в тишину, и я мог слышать эхо собственных шагов. На деревьях начали просыпаться птицы. Им никогда не нравилось, когда их будили так рано. Я улыбнулся, вспомнив, что они всегда поднимали крик, когда я приходил рано.
Заспанный сторож административного здания уже ждал меня в дверях. Наверное, его разбудил коллега на воротах.
— Доброе утро, мистер Эдж.
— Доброе утро.
Опередив меня в коридоре, он открыл своим ключом дверь моего кабинета.
— Принести кофе, мистер Эдж?
— Нет, благодарю. — Я вошел в кабинет, сразу ощутив спертый воздух.
Сторож заметил, что я принюхиваюсь, и бросился открывать окна.
— Свежий воздух не помешает, сэр.
Я улыбнулся, поблагодарил сторожа, и он ушел. Снял пальто, шляпу и повесил в маленький гардероб. После бессонной ночи я чувствовал себя так, как будто слегка выпил.
Подошел к внутренней двери. Между моим кабинетом и кабинетом Гордона располагалась маленькая кухня с холодильником, буфетом и небольшой электрической плитой. На плите стоял еще теплый кофейник. Вероятно, сторож варил себе кофе, подумал я. Достал из холодильника маленькую бутылку имбирного эля и вернулся к себе.
Я вытащил из стола бутылку бурбона, а на маленьком столике, стоящем за моей спиной, нашел стакан. Налил в него на два пальца бурбона и до половины разбавил элем. Коктейль получился отличным. Я выпил одним залпом почти половину и подошел к окну.
Нёбо уже посветлело, и задняя стоянка просматривалась почти вся. За нашим корпусом располагался корпус сценаристов, а остальные постройки рассыпались веером по обе стороны от него, образуя как бы полумесяц вокруг административного корпуса. За корпусом сценаристов находилась первая звуковая студия.
Первая звуковая студия, улыбнулся я. Новое белое современное здание, построенное в соответствии с пожарными требованиями. Самая первая студия, которую мы открыли с Петером, больше напоминала амбар. Это было ветхое строение с четырьмя стенами, но без потолка, так что с утра до ночи в нем светило солнце. При первых же признаках дождя мы натягивали брезент. Помню, у нас на маленькой вышке всегда сидел человек, который наблюдал за небом.
Наблюдатель за дождем, называли мы его. Если надвигались тучи, он кричал, и мы быстро натягивали брезент. Причем делали это в самую последнюю минуту, потому что ртутные лампы, которые мы использовали для искусственного освещения, стоили очень дорого.
Фокус с брезентом придумал Джо Тернер. Когда до нас дошло, во сколько нам обходятся ртутные лампы, он предложил: