– Ты сейчас где?
– Недалеко от писающего мальчика. – с некоторой издевкой произнесла Николь.
– Конечно, куда тебя еще могло потянуть.
– Я освобожусь минут через семь, сразу же приду.
– Не надо. Дождись меня там. Хочу чуть расслабиться. Послушать городской шум.
– Тогда тебе ко мне. Точно. Идет китайская делегация. Будет шумно. Жду.
Интересно, а китайцы что, никогда не видели, как писают мальчики? Хотя сам ведь тоже бегал смотреть… и на мальчика, и на девочку… извращенец… Что делать, если этот мальчик стал таким же символом Брюсселя, как Арбат – Москвы а Дерибассовская – Одессы? На этой мысли Сергей покинул помещение гостеприимного отеля "Амиго".
Глава девять-один
Конференция смерти
Рейкьявик-Виши-Могадишшо
Иг Ингерссен ходил по своему рабочему кабинету несколько раздраженным. Техник спешил установить аппаратуру связи в режим видеоконференции. Наконец, как только все было закончено, на рабочем столе министра зажглись оба монитора. Один соединял его с Виши – местом работы советника президента Франции по культурным вопросам Винсентом де Гоше. Винсент де Гоше был невысоким худеньким человечком ростом с метр шестьдесят, не более. Он был почти лыс, носил тяжелые очки в старомодной оправе, одевался по такой же старомодной схеме, но костюмы шил только у лучших кутюрье. Его старомодность была такой же фишкой, как близорукость. Еще три года назад он сделал операцию по исправлению зрения, но продолжал носить очки, имитирующие толстые стекла близорукого человека. Он до сих пор часто использовал излюбленный прием затягивания времени – начинал протирать стекла очков, делая вид, что без этого не может изучить нужный документ, а сам в это время быстро и напряженно обдумывал новые расклады. Второй – с Могадишшо, столицей Сомали, где с неофициальным визитом находился один из арабских эмиров. А на связи был начальник службы безопасности этого эмира, Омар Карим. Этот полный крупный араб с тоненькими полосками усиков и краснощеким одутловатым лицом никогда никуда не спешил. Его полнота, как и его медлительность тоже были напускным состоянием. Когда было нужно, Карим действовал быстро и жестоко, а оружием, в первую очередь, стрелковым, владел в совершенстве. Скорее всего, такая беспристрастность сказывалась не столько особенностями восточного характера, сколько особенностями служебного положения. Без такой основательности и мраморного спокойствия получить место начальника службы безопасности у эмира было невозможно. Иг собрал своих коллег по Организации не просто так. Информация, которая пришла по каналам Русского всего час назад, вызывала у министра Ингерссена настоящее беспокойство.
– Господа, начнем. У нас мало времени.
– А госпожа Фиона присутствовать не будет?
– Она сейчас вне зоны доступа технических средств связи. Я лично доведу итоги нашей конференции к ее сведению.
Голос господина Ингерссена заметно дрожал.
– Скажите, мистер Иг, к чему такая спешка? – поинтересовался Омар Карим
– Нам сообщили, что по операции "Устрашение" у противника начались серьезные сдвиги.
– Насколько серьезные? – Это озаботился уже мсье Гоше.
– Они начинают близко подходить к нашим именам и к финансовым потокам.
– И что же? – голос мистера Карима оставался таким же спокойным, как и с самого начала разговора.
– Если по первому вопросу я не переживаю. На несколько суток мы можем уйти в тень. Это для полной страховки. Второй же вопрос намного более серьезный. Меня беспокоят сообщении службы безопасности, что к нашей финансовой системе кто-то пытается подобрать ключи.
– Разве это возможно? – господин Гоше действительно разволновался.
– Мы пользуемся разными схемами. Но стопроцентной защиты от хакерских атак никто не гарантирует. – голос мистера Ингерссена старался сохранять нотки оптимизма.
– Есть все-таки вероятность утечки? – Гоше разволновался не на шутку.
– Ее нельзя исключить.
– Вы локализовали источник неприятностей? – это подал голос тот же Омар Карим.
– Да. Это Брюссель. Их команда заняла один из фешенебельных отелей. Атака исходит оттуда.
– Тогда вообще не вижу проблемы. Насколько я помню, у Организации под Брюсселем есть группа быстрого реагирования. Так пусть они и реагируют. – Омар Карим был, как всегда, на высоте своего положения. Он признавал только радикальные меры решения сложных вопросов и никогда не колебался, если эти меры надо было принимать.