— Если ты про ту тётку, которая вечно делает чай с сахаром, то нет.
Кириан улыбнулся.
— Может, будешь брать с собой бутылку с водой? У нас много пустых завалялось.
— И так рюкзак тяжёлый, — захныкал Коди. — Переживу.
Они спустились вниз и после нескольких минут пребывания в сухом тёплом подъезде вновь оказались на улице.
Дома ждала мама. В такие дни, когда Кириан с братом допоздна засиживались вместе, она встречала их с приготовленным ужином и двумя кружками апельсинового сока. Или чая. Мама — Майя Корин — выглядела куда моложе своих лет и постоянно делала укладку, даже если весь день находилась дома. Она всегда заводила будильник, просыпалась точно по звонку и перво-наперво приводила себя в порядок.
— А вот и мои мальчики! — радостно провозгласила мама, чмокнув каждого в щёку.
Кириан смиренно принял мамины поцелуи, в то время как Коди сморщился и снова забормотал что-то о своём возрасте.
— Я потушила картофель. А на закуску сделала фруктовый салат.
— Порадуй Коди, он ведь терпеть не может фрукты, — усмехнулся Кириан, ставя ботинки к стене.
— Только яблоки, — пожал он плечами.
— Поэтому там нет яблок, — подмигнула мама, и Коди сразу расплылся в довольной улыбке. — Мойте руки, и за стол!
Стол уже был накрыт. От свежеприготовленного картофеля шёл пар, и Коди, закинув ногу на ногу, старательно дул на тарелку, иногда помешивая содержимое ложкой.
Ужин не обошёлся без традиционных маминых расспросов. Втроём за одним столом они собирались редко: Кириану мешала подработка, а Коди был ярким представителем человека настроения. Если ему ни с кем не хотелось общаться (а случалось такое достаточно часто), то он закрывался в комнате и не высовывал оттуда носа до следующего дня, но только из-за того, что приходилось идти в школу.
Маму очень волновали учебные проблемы Коди. Её расспросы всегда начинались со стандартного: «Как дела в школе?» или же: «Надеюсь, ты написал контрольную по геометрии?». Коди кривился и отвечал односложно, начиная активно есть, чтобы рот постоянно был занят. Раньше мама любила задать и вовсе слишком сложный вопрос.
Подружился с кем-нибудь?
Коди вздрагивал так, словно его только что ударили плетью, начинал прятать глаза и неловко молчать до самой ночи.
Отец, когда ещё жил здесь, и вовсе не придавал значения такой ерунде. Единственный раз, когда мама попыталась завести разговор на эту тему, он отмахнулся, сурово взглянул на Кириана и бросил: «У него есть брат, неужели мало?», а после как ни в чём не бывало погряз в работе.
Так нельзя, думал Кириан. Когда начинались мамины расспросы, Коди буквально сжимался в комочек, будто бы боялся, что ему снова придётся отмалчиваться, потупив взгляд.
Так нельзя.
Но поделать он ничего не мог, кроме как следовать словам отца. Они братья, и это единственная связь, которую Коди не боялся и не избегал.
У них была одна комната на двоих. Там стояла двухъярусная кровать, купленная много лет назад. Верхний ярус занимал Кириан, нижний — Коди. Перед сном Коди погружался в чтение книг или комиксов, а Кириан доставал наушники и включал музыку.
Идеальный момент для тех, кто предпочитает молчание, но не в одиночку. Они так и дружили — без слов, но с пониманием.
Последняя песня закончилась, и Кириан вынул наушники, отложив их к изголовью кровати так, чтобы не задеть ночью рукой. Перекатившись на другой бок, он свесил голову вниз и сразу же наткнулся на ответный взгляд Коди.
— Что?
— Поздно уже. Выключай свет.
— Ещё немного. — Коди снова уткнулся в журнал.
Когда он не хотел разговаривать, то всегда умело игнорировал всех вокруг, даже если смотреть на него в упор. Подложив руки под шею, Кириан внимательно изучил напряжённое выражение на его лице. Он точно читал? Зрачки не двигались.
— Что-то произошло? В последние дни ты сам не свой.
Коди покачал головой.
— Всё в порядке.
— Если это секрет, то…
— Я выключу свет через десять минут.
Больше Кириан не пытался приставать к брату, но и заснуть тоже не получалось. Устроившись поудобнее, он уставился в потолок, на который попадали блики света от маленькой лампы, прикрученной к нижней спинке кровати.
Коди никогда не был особо общительным, но теперь он стал слишком замкнутым, слишком пугливым. На любые вопросы отвечал с неохотой, но Кириану казалось, что за этим кроется страх, а не простое нежелание вдаваться в обсуждения. Даже на крыше, которую Коди всегда любил и проводил там время с удовольствием, сегодня он не проронил ни слова, пока не пришло время уходить.