Сухое рыдание вырывается из моего рта. Я должна успокоиться и подумать о возможных вариантах. Мне отсюда не уйти и со мной нет никого рядом. Никто не поможет. Моя семья, мои друзья с Земли считают, что я на Марсе. Для них я потеряна. Они продолжают жить своей жизнью без меня, хоть и с тяжелым сердцем. И даже если бы они знали, где я, не смогли бы мне помочь.
Я встаю и становлюсь перед зеркалом. Выхода нет. «Выход есть! Единственно верный…»
Я пугаюсь собственных мыслей, но затем они вдруг кажутся мне не такими уж и ужасными.
Дрожащими пальцами я касаюсь сенсора на шкафчике, и тот открывается. Я не нахожу бритвы, которой могла бы перерезать себе вены. Вместо этого нахожу несколько пузырьков с таблетками. Смотрю на них: «Alexol», «Phremat», «Satophin»… Я не знакома ни с одним из этих препаратов, но надеюсь, если проглочу все это вместе, их действие приведет к летальному исходу. Я действительно этого хочу? Смотрю на себя в зеркало… и в глазах вижу только страх и отчаяние.
Я предпочла бы жить… вернуться к семье, на Землю… и я хотела бы никогда не встречать Трэйка! Но такой возможности у меня нет. Единственный вариант — позволить этому животному покрыть меня.
Я без колебаний открываю первый пузырек и высыпаю содержимое в рот. Проглотив таблетки, быстро открываю второй, чтобы вдруг не передумать. Затем третий…
«Я сделала это, теперь надо просто подождать».
Что бы это ни были за таблетки, лучше бы я их не принимала. Наивно было надеяться, что я просто засну и не замечу, как покину свое тело.
Но все было не так… Пульс грохочет, я потею и бесконтрольно дрожу. Чувство, будто сердце вот-вот взорвется в груди — я в панике. «Выйти! Просто выйти отсюда!» Уже встаю и хочу подойти к двери ванной, но ноги больше не слушаются меня, так же, как и руки. Меня повело, я валюсь на каменный пол, в последний момент успев зацепить полотенцесушитель, который с громким стуком падает рядом. Судорогой сводит ноги, руки… даже нижнюю челюсть. Я не могу двигаться. Вот она какая… смерть… и приходит она совсем не тихо!
Вдруг дверь ванной с грохотом слетает с петель, и я вижу своего мучителя. На нем все так же надеты брюки карго, но черную футболку он снял. С обнаженным торсом он выглядит еще более устрашающим.
Он с одного взгляда понимает, что произошло, и подходит ко мне. Хотя я и так напугана до смерти, ему удается удвоить страх просто своим присутствием.
— Что ты приняла? — тихо спрашивает он своим низким голосом.
Я хочу ответить, но не могу. Надеюсь, он найдет пустые пузырьки от таблеток в раковине.
И в самом деле, он подходит к ней. Я слышу его проклятие:
— Твою мать! Ты что, проглотила их все?
Я хочу кивнуть, но мои глаза просто бесконтрольно бегают туда-сюда. В следующий момент Торн хватает меня и тянет вверх. Его хватка, словно тиски.
Одной рукой он обхватывает мою талию, другой толкает голову в раковину. Затем рывком усиливает давление на живот. Мне не хватает воздуха, но больше ничего не происходит.
— Черт! — Я слышу его рычание, затем он заставляет меня открыть рот и толкает свои пальцы так глубоко мне в горло, что я вынуждена вырвать. Его рука полностью в моей рвоте, но, кажется, он не придает этому никакого значения. Торн раздражает мое горло до тех пор, пока больше уже нечему выходить, и я просто давлюсь. Тогда, наконец, он вынимает свои пальцы.
Задыхаясь, я пытаюсь сделать глоток воздуха. На самом деле, я чувствую себя уже немного лучше: судороги прекратились, и я снова могу говорить… хоть и недостаточно четко.
Но вот сердце по-прежнему стучит, как двигатель шаттла.
— Лучше? — спрашивает он, не ослабляя хватки на моей талии, и мне удается кивнуть.
Внезапно он начинает ощупывать мой комбинезон. Одним единственным движением он рвет тонкую ткань. Я начинаю размахивать руками, пытаясь защитить себя. Он сделает это сейчас — для него не имеет значения, что я наполовину мертва!
— Спокойно, — вразумляет он строгим голосом, — твое сердце колотится слишком быстро. Это опасно. И как тебе только в голову пришла эта глупая идея: проглотить смесь стимуляторов, которые вырубили бы даже гребаного краулера?
Меня трясет, потому что в его голосе снова звучит злость. Он срывает обрывки комбинезона с моего тела, так что я остаюсь только в трусиках и лифчике.
— Пожалуйста… не… не делай мне больно… — удается прохныкать мне.
Хватка вокруг моей талии тут же немного ослабевает.
— Ты только что проглотила смесь, которая могла бы вырубить даже меня, а теперь боишься, что я тебе что-то сделаю?
Он без труда поднимает меня и несет в душ. Одной рукой Торн дотрагивается до сенсора душа, другой продолжает меня обнимать. Меня все еще шатает, и я не могу стоять самостоятельно. Пульс постепенно начинает замедляться, когда теплая вода льется на мое лицо и тело.
— Вдох-выдох, — наставляет он.
Когда я вновь чувствую себя почти нормальным человеком, он отключает воду. Мои мышцы — пудинг. Сильные судороги истощили тело.
Я до сих пор с трудом могу стоять самостоятельно.
Когда он расстегивает бюстгальтер и срывает с меня трусики, у меня даже нет сил, чтобы сопротивляться. «Может быть, это хорошо… кто знает, что он сделает со мной, если я буду защищаться…»
— Пожалуйста… не делай этого… — все равно тихо умоляю я.
Спиной я чувствую твердый торс мужчины, и я уверена, что не придумала себе его учащенное дыхание и что его голая кожа стала излучать больше тепла.
— Ты не можешь спать в мокром белье.
В следующий момент он достает большое банное полотенце и заворачивает меня в него. Он не собирается набрасываться на меня? «Пока нет».
— Твоему телу сейчас нужен отдых. Я отнесу тебя в кровать.
Ужас в моем взгляде заставляет его раздраженно выдохнуть:
— В твою кровать.
И в самом деле, он заносит меня в мою комнату и кладет на кровать. Он стягивает с моего тела полотенце, и я вновь чувствую себя в его власти. Несмотря на то, что Торн укрывает меня простыней, уходить он не торопится. Я вижу, что он пялится на меня: на мою грудь… и мои женские прелести. Он оценивает свою собственность, ведь я — его собственность, по крайней мере, на какое-то время. Я бы заплакала, если бы не была так чертовски выжата.
К моему ужасу, он не оставляет меня в покое, а ложится рядом. И хотя между нами простыня, он все равно притягивает меня к себе и властно обнимает. Я снова чувствую его твердый торс… запах… Странно, но его запах мне приятен. Торн пахнет лосьоном после бритья. Немного терпко. Не знаю, чего я ожидала… Что от него будет вонять как в клетке пумы, как от хищников, которые живут в зоопарках на Земле? Я только однажды посещала зоопарк, но зловоние, исходившее, в основном, от самцов, было едким. Позже смотритель объяснил, что запах является признаком их сексуальной потенции и готовности к спариванию. Возможно, восемь процентов ДНК хищника не влияют на его запах.
— Спи, — говорит Торн, не догадываясь о моих причудливых мыслях.
«Он шутит?» Как он может думать, что я хоть один глаз прикрою, когда он обернулся вокруг меня, как вокруг добычи?
Но на самом деле уже через некоторое время я чувствую, как меня накрывает свинцовой усталостью. Я отчаянно стараюсь бодрствовать, но мое измученное тело берет свое за испытанные муки, а в запахе Торна есть что-то, что убаюкивает и заставляет меня успокоиться, как бы странно это ни звучало.
ТОРН
Если бы она знала, какая это мука — находиться так близко к ней и не касаться ее. Часть моего мозга перетекла в член и хочет лишь трахаться. Это было бы так легко. Нужно только откинуть простыню с ее тела, расстегнуть брюки и войти в нее. Раздевая ее, я едва смог сдержаться. Стремление протолкнуть язык между половых губ и попробовать ее на вкус было невероятным. Мое тело горит, оно требует эту женщину, как если бы на этой проклятой планете не было других женщин!
С любой другой партнершей я бы не мешкал, и удовлетворил бы свою физиологическую нужду. Но во мне проснулась иррациональная потребность защитить эту малышку… даже от самого себя.