Пот, стекавший с моих бровей, портил зрение, когда я преследовал своего противника - свою жертву. Я не мог нормально видеть, но плохое зрение никогда не мешало мне.
Бой для меня был на первом месте.
Это был инстинкт.
Это было в моей крови.
Мое тело было подготовлено к этому. Это было все, что я когда-либо знал. И боль только подстегивала меня, заводила, разжигала зверя внутри меня. Парень, с которым я дрался, Джастин Филипп, был одним из тех раздражающих американских мальчишек - добропорядочных и богобоязненных. Одному Богу известно, зачем этот придурок вообще ввязался в МMА. У него был богатый папаша и еще более богатый дедуля.
Ублюдок родился с золотой ложкой во рту. Я ненавидел это дерьмо. Серьезно, я чертовски ненавидел таких бойцов - тех, кого носили на руках.
Каждый волосок на моем теле встал дыбом, когда я избивал бедного ублюдка, который пытался блокировать мой левый хук. Ощущение адреналина, переполнявшего меня, было подобно наркотику, и я не мог насытиться.
Чем больше крови он проливал, тем сильнее я возбуждался.
Я не проявлял никаких эмоций, потому что ни черта не чувствовал. Я был безжалостен, методичен и собран. Для внешнего мира у меня не было слабостей, и это делало меня опасным.
Я не родился таким - бессердечным ублюдком. Это было то, во что я превратился с годами и холодом жизни - то, во что меня превратили и переделали.
Толпа выкрикивала мое имя, но это ни черта не значило. Эти ублюдки ничего не значили для меня, и именно так я и хотел.
Женщины, трахающие меня в толпе взглядом, тоже меня не смущали. Я и бровью не повел, когда в мою сторону швыряли трусики или когда после каждого боя я обнаруживал голых женщин, разгуливающих в подсобке. Такова была моя жизнь. Они были очарованы иллюзией. Они не знали меня. Ни одна из этих женщин не знала.
Они удовлетворяли мои потребности - удовлетворяли зуд, который нужно было почесать, но я был заинтересован в том, чтобы вскружить голову только одной женщине.
Ухмыляясь про себя, я схватился со своим противником, повалил его на ковер и нанес завершающий удар.
Прозвучал гонг, и рефери рывком поставил меня на ноги, подняв мою руку в победном жесте.
Тиган
Я чувствовала себя чертовски неловко, когда на цыпочках прокралась по коридору в свою спальню с последним журналом MFA в сумочке.
Закрыв за собой дверь, я устроилась на кровати, скрестив ноги, и открыла раздел журнала на центральной странице...
МЕССИНА В ОЧЕРЕДИ НА ТИТУЛ ЧЕМПИОНА МИРА В ТЯЖЕЛОМ ВЕСЕ
В редком интервью Ноа «Машина» Мессина, когда его спросили о его приверженности MFA, ответил следующее:
«Многие люди не понимают одержимости, чертовой страсти этого спорта. Но это потому, что они никогда не стояли посреди арены, где семьдесят тысяч человек выкрикивают их имя.
Они никогда не чувствовали, как их заставляют напрягать свое тело до предела, работать до рвоты и продолжать.
Борьба в моих венах.
Адреналин, проникающий в каждую пору моего тела, черт возьми, нет ничего лучше.
Можно отправиться хоть на край земли, и ничто не сравнится с ощущением, когда ты стоишь на ринге, натренированный и готовый причинить боль...»
Когда Мессина спросили о его личной жизни, в частности, о состоянии его отношений, он ответил следующее:
«У меня нет времени на жизнь ради одной женщины. Я был в отношениях, делал это, и могу с уверенностью сказать, что это была самая большая ошибка в моей жизни. По моему опыту, женщины - это просто средство достижения цели - зуд, который нужно почесать, чертова помеха. Нет, я слишком занят тем, чтобы карабкаться на вершину, быть лучшим и побеждать. Это моя цель, мой фокус и моя гребаная церковь. Я не уйду, пока не выиграю. Я не уйду, пока меня не вынесут с ринга в гребаном мешке для трупов»
Уф. Швырнув журнал с кровати, я легла на спину и засунула кулак в рот. Если я этого не сделаю, то разнесу весь дом, а если я это сделаю, то моя соседка сверху миссис Мерфи, вероятно, получит второй сердечный приступ за этот год.
Я не хотела, чтобы это было на моей совести.
Я была такой жадной до ужаса.
Серьезно, зачем я мучила себя тем, что смотрела бой за боем и скупала все журналы и газеты с его именем, было непонятно.
Мне нужно было взять себя в руки.
Мне нужно было начать жить, черт возьми, но я точно знала, где буду в ночь боя: перед нашим плоским экраном с сердцем во рту и всеми остальными частями тела, дрожащими до глубины души.
Женщинам и так тяжело расставаться, а тут еще их бывший, размазанный по журналам и телеэкранам, который выглядит чертовски сексуально. Только мой бывший мог засадить себя в тюрьму на полдесятка лет и выйти оттуда благоухающим как роза. Он подписал контракт с MFA, как только вышел из тюрьмы, и за последний год взял спорт штурмом.
Ноа был суперзвездой мирового масштаба, а я - инструктором и совладельцем спортзала на задворках Корк-Сити. Ноа трахал всех женщин с пульсом, а я практически заново обрела девственность.
Я не могла объяснить, зачем я ввязалась в это, только хотела увидеть его успех. Я хотела видеть его. И хотя я никогда не призналась бы в этом ни единой душе, я хотела, чтобы у Ноа была хорошая жизнь.
Дверь моей спальни распахнулась, и в комнату вошла Хоуп, со свежим лицом и разинутым ртом.
— Тигс, ты читала, что сказал Ноа?
— Не произноси его имя в моем присутствии, — огрызнулась я, останавливая подругу на месте. — Я серьезно, Хоуп, больше никогда не произноси его имя в этой комнате.
Как бы ни было жалко, я не могла открыто говорить о Ноа. Это было слишком больно, потому что в конце концов, как бы сильно я ни хотела, я не могла перестать любить его и не могла перестать хотеть его ненавидеть. Я была гордой женщиной, и разговоры об этом только заставляли меня чувствовать себя слабой. Я не показывала слабость, поэтому, когда речь заходила о Ноа Мессина, отрицание было моим лучшим другом.
Хоуп выглядела озадаченной, стоя в дверях моей комнаты с iPad, зажатым между накрашенными ногтями.
— Могу ли я изменить имя того, кого нельзя называть, на «засранец» и говорить о нем гадости?
Я на мгновение задумалась, прежде чем кивнуть.
— Да, я принимаю эти условия.
Хоуп ухмыльнулась и проскочила туда, где я лежала на застеленной кровати. Она всегда могла так поступить: дать мне почувствовать, что я не совсем одинока в этом мире.