Куинси сегодня праздновал. Как и брюнетка на его коленях, и остальные сорок с лишним человек, собравшиеся в отдельной комнате бара «Crash».
Я сделал это.
Наконец-то.
После восемнадцати месяцев крови, пота и чертовых слез я стал чемпионом.
Чемпионом...
Ирония в том, что сейчас я находился на вершине той самой игры, из-за которой семь лет назад меня бросили за решетку.
Мне было двадцать пять лет, и большую часть своей взрослой жизни я провел за решеткой, расплачиваясь за ошибки того лжеца...
— Чуешь этот запах, чемпион? — Куинси хихикнул, глаза у него были затуманены, и он находился на седьмом небе от счастья. — Это, дружище, запах успеха и свободы. — Я не был уверен, что когда-нибудь снова смогу привыкнуть к этому ощущению свободы.
Прошло уже восемнадцать месяцев с момента моего освобождения, и каждый день мне казалось, что я живу в долг. Но я не стал озвучивать свои мысли. Вместо этого я встал, выпил еще одну рюмку и направился к бару.
В дальнем конце бара мое внимание привлекла темноволосая женщина, и когда я понял, кто она, мой мир рухнул...
— Хоуп? — воскликнул я, проталкиваясь мимо пьяной парочки, чтобы добраться до своей старой подруги.
Сердце бешено стучало в груди.
— Хоуп? Она здесь, Тиган с тобой?
— Держись от нее подальше, Ноа, — предупредила меня Хоуп, прежде чем броситься прочь от бара.
Черта с два, я буду держаться от нее подальше.
Каждый гребаный день с тех пор, как она сбежала от меня, я чувствовал себя так, будто у меня огромная ссадина на сердце.
Она была моим ядовитым шипом.
И я собирался ее вернуть.
ГЛАВА 22
Тиган
Я провела день в городе, смотрела парад и пошла на шопинг, прежде чем забрать еду на вынос из китайского ресторана и вернуться домой. Когда я наконец добралась до нашей квартиры после семи, Хоуп уже вышла.
Выйдя из душа и надев пижаму, я устроилась на диване с большим бокалом вина и заставила себя не включать телевизор. Я не могла смотреть еще один его бой, потому что когда он победит, а он победит, я не смогла бы вынести зрелище, как он накинется на еще одну безмозглую фанатку. Поэтому я набрала шоколада и вина и решила окунуться в рукопись Хоуп.
— Что я значу для тебя? — вырвалось у меня, ведь я никогда не умела ходить вокруг да около. Мои щеки покраснели, я почувствовала, как они горят, но удерживала взгляд на его лице.
— Все, — пробормотал
Он выглядел хорошо, слишком хорошо для моей односпальной кровати, на которой сидел, слишком хорошо, чтобы не прикоснуться, и мне не терпелось это сделать.
Его волосы были в беспорядке, в сексуальном беспорядке и его тело выглядело чересчур соблазнительно.
Господи, гормоны меня окончательно нашли. Это был всего лишь третий день летних каникул. У нас с
— Все. — я повторила это слово и решила, что это отличный ответ. — Ты действительно это имеешь в виду?
— Конечно, — добавил
— Это действительно хорошо, — пробормотала я, проведя несколько часов в поглощенном чтении. Сходив на кухню за еще одной бутылкой вина, и наливая себе еще один большой бокал, прежде чем устроиться в мягких подушках на нашем суперкомфортном диване и поглотить последний шедевр моей лучшей подруги.
— Ты собираешься сказать мне, что случилось? — спросила я, затаив дыхание, боясь его ответа, надеясь, что он солжет и скажет, что с ним все в порядке, потому что этот взгляд в его глазах приводил меня в ужас. Ему было больно. Я чувствовала это по тому, как дрожали его руки, я видела это в его глазах. Что-то было не так.
—
Он не смотрел на меня.
Вместо этого он уставился вниз. Боже, я знала, что этот разговор закончится плохо, и если бы я была Эшем, то знала бы множество различных трюков, чтобы отвлечь его от проблем, но он не позволил мне прикоснуться к себе.
Видит Бог, я пыталась...
— Хоуп, я не..., — он прервался и потер лицо рукой. — Просто посиди со мной, — задохнулся он.
Придвинувшись ближе ко мне, он склонил голову, уперся коленом в мое и сильно задрожал.
— Это все, на что я способен, — признался
— Не буду, — сказала я ему, заставляя себя не обнимать его.
Я никогда не спрашивала и не прикасалась. Он бы взбесился, если бы я это сделала, а мне нужно было, чтобы он был рядом со мной. Мне нужен был его запах, вес его коленей, прижатых к моим. Мне нужны были ответы.
Проклятье...
— Я люблю тебя,
— Я никогда не стану для тебя подходящим парнем, Хоуп, — прошептал он, повернув голову, чтобы посмотреть на меня. Его зеленые глаза пронизывали меня насквозь, обжигали. — Ты поймешь это достаточно скоро, но было бы чертовски легче, если бы ты отпустила меня сейчас. Твой отец прав насчет меня....
...Как ты можешь сказать, я уже влюбилась, но это была первая любовь. Милая невинная любовь, которая никогда не кончается, но никогда полностью не сгорает и не исчезает из вашего сердца.
Это особый вид любви, и иногда именно она длится дольше всего - та, о которой вспоминаешь, когда стареешь, седеешь и делаешь последний вдох в свои измученные легкие. Если бы у меня было одно желание, я бы хотела, чтобы я была его... его единственной любовью... той, что горела ярче и сильнее всех остальных... любовью, которая длилась всю жизнь сердца, в которое она была вложена...
Было уже далеко за полночь, когда в дверь нашей квартиры начали стучать.
Громкий стук испугал меня, и я вскочила с дивана. Рукопись, которую я держала в руках, рассыпалась по полу, и я застонала.
Я не отметила страницы...
Громкий стук продолжался.
— Подождите, — крикнула я, пробираясь к двери. В последнее время Хоуп часто так делала - уходила на ночь и забывала ключи.