— Я вижу, ты все такая же сумасшедшая, как и раньше, — прорычал Ноа, прижимая меня к стене. — Но не волнуйся. Я все еще нахожу твои психотические наклонности настоящим возбуждением.
— Я любила тебя, — закричала я. Я плакала сильно и противно, и я была уверена, что у меня из носа капает, но я не могла себя контролировать. Я хотела оправданий. Я хотела мести. Я хотела гребаных объяснений, черт побери. — Я любила тебя, Ноа.
— Я знаю, — хрипловато ответил он, уклоняясь от моих ударов. — Я знаю, Торн.
Злясь на себя за такую слабость, я набросилась на него.
— Убирайся из моей квартиры, — прорычала я, вздымая грудь. — Оставь меня в покое!
— Нет, пока не выслушаешь меня, — спокойно ответил Ноа, прижимаясь ко мне всем телом, и само его присутствие разбило мне сердце - разорвало меня на части.
Атмосфера между нами была омрачена поганой смесью злости и желания, а холод внутри моего сердца, защищавший меня последние семь лет, таял изнутри с ужасающей скоростью.
— Я пробовала, помнишь? — закричала я, сдерживая свою боль, а затем откинула волосы с глаз. Ноа сломал меня и предал, причем сделал это самым худшим образом - уложил в постель моего врага. Он забрал мою девственность, мое сердце, мое доверие и мою веру в человечество вместе с собой. — И ты бросил трубку. Теперь ты хочешь, чтобы я тебя выслушала? Я так, блять, не думаю!
Боль, о существовании которой я даже не подозревала, поглотила меня, терзая, а образ этой рыжей сучки верхом на моем парне едва не свел меня с ума от ядовитого коктейля из обиды и злости.
— Засранец.
Я знала, что выгляжу дерьмово, но меня это не волновало.
Я прошла точку возврата.
Этот человек перевернул во мне какой-то переключатель.
Сложив руки на груди, Ноа уставился на меня, его лицо стало серьезным.
— В ту ночь, — его голос был глубоким, грубым, а дыхание - коротким и быстрым. — Ты поспешила с выводами. Все было не так, как кажется... Тебе нужно услышать правду, Торн.
— Мне не нужно слушать о том, что я видела своими глазами, Ноа. — Я усмехнулась, с каждой минутой чувствуя себя все меньше двадцатипятилетней женщиной и все больше наглым подростком.
— С тобой невозможно разговаривать, — прорычал он. — Ты права, когда не права, и никогда не отступаешь.
— Ух ты, Ноа, — прошипела я, обезумев от боли и ярости. — Звучит так, будто ты разговариваешь с зеркалом.
Вскинув руки вверх, Ноа громко зашипел.
— Знаешь что, Тиган, я был чертовым идиотом, когда думал, что ты действительно повзрослела. Но нет. Ты все та же эгоистичная соплячка, которую я знал раньше.
— Пошел ты! — обхватив себя руками за талию, я опустила подбородок и зашагала вперед по направлению к ванной, не желая уступать ему ни дюйма. Мне нужно было отдышаться, а я не могла этого сделать, когда он был здесь. — Держись от меня на расстоянии, — предупредила я его. — Я серьезно, Ноа. Тебе лучше не оставаться здесь, когда я выйду из ванной.
— Не смей больше уходить от меня, — услышала я предупреждение Ноа за несколько секунд до того, как за мной последовали тяжелые шаги. — Я чертовски любил тебя, Тиган, — воскликнул он. — И это была настоящая любовь. — Схватив меня за заднюю часть ночной рубашки, он притянул меня к себе. — Это была жестокая, мать ее, любовь.
— Ты потерял право любить меня, как только прикоснулся к ней губами, — сказала я ровным тоном, заставляя себя дышать через рот, чтобы не вдыхать его невероятный аромат. Я чувствовала, как его сердце колотится о твердую грудь, и это ужасно мешало моему самоконтролю.
— Подумай об этом, — проговорил он мне на ухо. — Я много чего умею, но я не гребаный обманщик.
— Не трать на меня свои слова, потому что то, что у нас было... — Я вдохнула дрожащий воздух и выплюнула слова, словно избавляя свое тело от яда. — То, что у нас было, умерло и исчезло.
— Это ты все бросила, — прорычал Ноа, теряя терпение и крепче прижимаясь ко мне. — Перестань быть такой чертовски упрямой и просто выслушай меня.
— Нет! — вырвавшись, я повернулась, встретила его пристальный взгляд и сузила глаза. — Так что не прикасайся ко мне, не смотри на меня. Не признавай меня, мать твою. — я теряла контроль над собой. — Между нами все кончено, — шипела я. — Нас никогда не было. — ярость бурлила во мне, извергаясь, как вулкан из жара и гнева. — Мы никогда не встречались. Ты меня не знаешь.
Мне нужно было взять себя в руки, но каждый раз, когда я пыталась ухватиться за какой-нибудь рациональный выступ, образ Ноа и Риз вместе - их мокрые от пота обнаженные тела, слившиеся воедино, проникал в мое сознание, и мне хотелось вспыхнуть.
— Лучше бы я никогда тебя не встречала. — я закрыла глаза и сделала медленный, успокаивающий вдох, прежде чем сказать. — Нет, не так, я бы хотела, чтобы ты никогда не выходил из той машины. Потому что ты, Ноа Мессина, несомненно, худшее, что когда-либо случалось со мной.
Наступила долгая тишина, а когда я открыла глаза, Ноа уже не было.
И я осталась одна с разбитым сердцем и душой, полной сожалений.
Опустившись на пол, я оцепенело сидела, раскачиваясь взад-вперед, пытаясь осознать, что же, черт возьми, только что произошло.
Я не могла объяснить, почему я вела себя так, как вела, но похоже, что Ноа пробудил во мне худшее - как и я в нем.
Почему я должна была так себя вести? Черт возьми, я знала, что никогда не забуду боль и предательство, которые причинил мне этот человек, но мне не нужно было носить их с собой до конца жизни. Это отравляло меня, и я устала злиться.
Несмотря на то что я знала, что мы токсичны друг для друга, что наши отношения созданы в аду, какая-то часть меня хотела быть с ним.
Еще большая часть хотела верить ему.
Но самая большая часть меня, та, к которой я решила прислушаться — это горький голос внутри. Голос, который предупреждал меня, что Ноа Мессина уже разорвал меня на куски семь лет назад, и вернуться на ринг с этим человеком было бы эмоциональным самоубийством.
Ноа
«Лучше бы я никогда тебя не встречала... Нет, не так, я бы хотела, чтобы ты никогда не выходил из той машины. Потому что ты, Ноа Мессина, несомненно, худшее, что когда-либо случалось со мной.»
Черт побери, я пробыл в обществе Тиган всего десять чертовых минут, а у меня уже горела кожа, чертово сердце колотилось в груди, и я никак не мог успокоиться.
Я ушел от нее - мне, блять, пришлось, потому что если бы я остался, я бы выплеснул на нее то же самое жестокое дерьмо, которое она выплеснула на меня; только мое дерьмо не было бы выдумкой правды, и мы с Тиган, вырывая друг из друга полоски, ни черта не исправили бы.