— Обо мне, — сказал он категорично. — О том, что я представлял для тебя.
Рука Ноа покинула мою кожу, оставив ощущение пустоты, и я повернулась, наблюдая за ним во всей его обнаженной красе, когда он сполз с кровати и начал одеваться.
— Предательство, — повторил он, натягивая боксеры. — Именно с таким словом ты меня и ассоциировала. — Проведя рукой по своим беспорядочным волосам, он зашипел от разочарования, а затем опустил руки в боки, сжав ладони в кулаки.
— Да, — честно ответила я. — Именно так я тебя и воспринимала.
— А сейчас? — спросил он с измученными и полными боли глазами, застегивая молнию на джинсах и натягивая кофту на голову. — Ты все еще видишь меня таким?
Когда я ничего не ответила, Ноа жестко кивнул.
— Я должен идти.
Я не была уверена, что удивило меня больше: боль в карих глазах Ноа, когда он выбежал из моей спальни, или мое сердце, которое кричало мне, чтобы я не давала ему уйти.
Вскочив с кровати, я отбросила свои слишком длинные и слишком запутанные волосы с плеч и схватила простыню с кровати, чтобы прикрыть свое достоинство, и помчалась за ним. Я успела забежать на кухню как раз в тот момент, когда он переступал порог.
— Кто теперь бежит? — воскликнула я гораздо более дрожащим голосом, чем хотела.
Повернувшись в дверном проеме, Ноа пристально посмотрел на меня. Его глаза буравили меня, становясь еще темнее, чем были, а мои щеки приобрели ярко-розовый оттенок.
— Возвращайся в постель, Торн, — наконец сказал он с тяжелым и почти болезненным вздохом. — Так будет лучше.
Покрепче сжав простыню, обернутую вокруг моей груди, я спросила:
— Лучше для кого?
Обида в моем голосе была очевидна, но я не могла притворяться. Его присутствие здесь выбивало меня из колеи. Я не могла мыслить рационально. Я тонула в эмоциях, теряя себя в своих чувствах к нему, и я ненавидела это.
— Для нас обоих, — раздраженно ответил он, жестикулируя рукой. — Слушай, я не могу сейчас с этим разбираться. Я слишком много выпил, чтобы здраво мыслить.
— Так ты просто уйдешь? — спросила я, потрясенная. Покачав головой, чувствуя себя слишком незащищенной и слишком слабой, чтобы спорить, я пошла обратно к своей спальне, заставляя себя выглядеть бесстрастной, в то время как мое сердце билось о грудную клетку. — Тогда давай, уходи. По крайней мере, на этот раз я буду знать, что мне с тобой делать, — бросила я, остановившись в коридоре перед дверью в спальню, не в силах удержаться от колкости.
Опустив руки к бокам, он сжал их в кулаки и пошел за мной.
— Вот именно поэтому мне и нужно уехать! — потирая лицо ладонью, Ноа сделал два шага в мою сторону, но потом резко остановился и издал стон. — Я не могу здраво мыслить, когда нахожусь рядом с тобой, — простонал он. — Мне нужно проветрить голову и подумать о том, что, черт возьми, произошло сегодня ночью...
— Тогда иди и сделай это, — отрезала я, не дожидаясь, пока он уйдет мне это было невыносимо. Вместо этого я проскользнула в свою спальню и захлопнула дверь, прежде чем запереть ее. Бросившись к стереосистеме, я врубила ее на полную мощность, отчаянно пытаясь заглушить его голос и звук разбивающегося вдребезги моего идеально созданного мира.
Ноа
— Тиган! — я закричал, стуча кулаком в дверь ее спальни. — Ради всего святого, не веди себя так.
— Уходи, — услышал я ее крик за несколько секунд до того, как из ее спальни зазвучала музыка, явно намереваясь отгородиться от меня.
— Знаешь что? — прорычал я, с досады пнув дверь. — Как хочешь, блять, — пробормотал я, разворачиваясь и уходя. Мои брови удивленно взлетели вверх, когда я вышел из ее квартиры и столкнулся с...
— Колтон? — Я покачал головой и остолбенел.
Какого черта...
— Ноа? — воскликнул Колт, явно озадаченный, пытаясь восстановить равновесие. — Какого черта ты здесь делаешь, парень?
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — ответил я, прежде чем обнять племянника.
— Папа послал меня проследить, чтобы Хоуп посадила свою задницу на самолет домой, — сказал он мне с ухмылкой. — Рад наконец-то увидеть тебя, чувак, — добавил он. — Прошло слишком много времени.
Я не видел никого из Картеров с похорон моей матери. Я знал, что это было глупо, но мне нужно было пространство, время, чтобы смириться с тем, как складывается моя жизнь. И время, чтобы принять тот факт, что у меня есть семья, которой я нужен. До них у меня такого не было, и я все делал чертовски неправильно.
— Мне нужно было время, Колт, — сказал я ему, надеясь, что он поймет мое семилетнее отсутствие. — Я тогда был не в самом лучшем расположении духа, — добавил я ворчливым тоном.
— Чувак, заткнись, мать твою, — усмехнулся он, похлопав меня по спине, и, пошатываясь, вошел в открытую дверь квартиры девушки. — Я слишком пьян для таких глубоких и содержательных разговоров.
Посмеявшись над покладистым нравом Колтона, я последовал за ним в дом, решив остаться в дверном проеме.
— Тяжелая ночь?
— Ты не поверишь насколько. — я наблюдал за тем, как Колтон копается в холодильнике, прежде чем достать апельсиновый сок и глотнуть его прямо из коробки. — Чувак, я совершенно пьян. Будет чудом, если меня пустят на борт самолета, — сказал он мне с ухмылкой.
— Когда вы, ребята, улетаете? — спросил я с любопытством. Проверив время на своем телефоне, я громко выругался, увидев, что уже шесть утра.
Господи, куда, черт возьми, делось время?
— Сейчас, — услышал я ответ Хоуп, которая, пошатываясь, шла по коридору с солнцезащитными очками, закрывающими глаза, и бейсболкой на голове, выглядевшей грубее, чем я когда-либо видел ее раньше. Чемодан, который она несла, был плохо закрыт, и предметы одежды болтались в нем.
— Давай, Колт, мы опаздываем, — пробормотала она, впихивая чемодан в руки брата и подталкивая его ко мне.
Развернув руки, я отступил назад, чтобы пропустить их.
— Да, мэм, — ответил Колт, отдавая честь, прежде чем шагнуть в дверной проем. — Погодите, где эта чертова дверь? — услышал я его недоуменный вопрос, прежде чем он скрылся из виду.
— Ах да, мистер-я-не-уважаю-чужую-собственность, — прорычала Хоуп, ткнув меня пальцем в грудь, прежде чем броситься по коридору вслед за братом. — Ты должен мне дверь.
— Я разберусь, — пробормотал я, заставляя себя не смеяться над тем, что Хоуп так бесится и страдает от похмелья.
Дойдя до лифта в конце коридора, Хоуп обернулась и сказала:
— И еще кое-что, дядя Ноа.
— Я весь внимание, моя любимая племянница, — с ухмылкой ответил я.