Это были первые слова, которые Лаки сказал мне, когда я вошел в дверь спортзала.
Я покачал головой.
— Просто забери меня отсюда к чертям, чувак.
— Я займусь этим. — Он зашагал в ногу со мной, пока я поднимался по задней лестнице спортзала и выходил на улицу.
Камеры замелькали перед моим лицом, как только я вышел из парадного входа под проливной дождь.
Люди окликали меня, просили сфотографироваться и дать автограф, но я не мог этого сделать.
Не сегодня.
Только не с этой чертовой блондинкой из моего прошлого и ее недоверчивым взглядом. Проклятье, бой был моим убежищем, а на ринге я был королем. Я не мог позволить себе потерять концентрацию. Я должен был держать себя в руках. Тиган разнесла в пух и прах все, над чем я работал последние восемнадцать месяцев.
— Ноа, подожди! — Тиган окликнула меня, когда я подошел к арендованной машине, и я откинул голову назад и громко выругался.
Игнорируя все унции здравого смысла, которые требовали, чтобы я проигнорировал ее и ушел к чертовой матери, раз и навсегда, я повернулся.
***
Тиган
Страх потерять его навсегда подтолкнул меня, когда я пробиралась сквозь толпу, образовавшуюся у входа в спортзал, выкрикивая его имя во всю мощь своих легких.
— Так вот для чего ты все это затеял - чтобы доказать свою правоту? — спросила я, задыхаясь, когда подошла к нему. — Почему ты так поступил со мной?
Мой взгляд упал на порез на его скуле, и я вздрогнула. Я не должна была поднимать на него руки. Насилие никогда не было выходом. Я знала это, но когда я была рядом с ним, мой мозг отключался, а сердце принимало решение. А сейчас мое сердце было обижено, рассержено и растеряно. Я теряла рассудок. Все, к чему я стремилась, рушилось вокруг меня. Я снова и снова влюблялась в него, и это захлестывало меня.
— Осторожно, Торн. — В словах Ноа звучал сарказм, когда он смотрел на меня сверху вниз. — Продолжай так бегать за мной, и я начну думать, что тебе не все равно.
— Мне не все равно! — Я выстрелила в ответ, оскалив зубы, и все мое тело задрожало. — Ты думаешь, я ушла и не думала о тебе? — Я знала, что он думает именно так. — Ну, ты ошибаешься. Я думала о тебе. Каждый день. Черт возьми, Ноа, я ушла, потому что любила тебя, — призналась я, срывая голос. — И боль от твоего предательства ранила меня сильнее, чем что-либо в моей жизни.
— Я больше не буду делать это с тобой снова, — предупредил он.
Дождь лил на нас, пропитывая одежду, обнажая мою и его уязвимость. И когда Ноа повернулся, чтобы сесть в машину, я потеряла дар речи.
— Не уходи! — Я задыхалась, хватая его за предплечье, чтобы не дать ему сесть в машину - чтобы он не бросил меня.
— Назови мне хоть одну причину, чтобы остаться, — прорычал он, его огромное тело дрожало, когда он с большей силой, чем нужно, схватился за дверцу машины.
Останься, потому что я не могу смириться с мыслью, что снова потеряю тебя.
Останься, потому что без тебя мне чертовски плохо.
Останься, потому что я никогда не бываю такой живой, как с тобой.
Останься, потому что ты нужен мне в жизни...
Все эти причины были у меня внутри, но я не могла произнести ни слова. Я не могла заставить свои губы сформировать их, потому что знала: если я признаю это вслух, если я озвучу тот факт, что ошибалась в отношении Ноа, то буду виновата в собственном разбитом сердце и семи годах страданий. Тогда я буду виновата в том, что его оставили гнить в тюремной камере одного, и я была совершенно уверена, что чувство вины поглотит меня.
Я была влюблена в него еще до того, как узнала правду, и теперь мне казалось, что я захлебываюсь в эмоциях.
Но вместо этого я просто стояла там, как упрямая трусиха, умоляя его глазами не уходить, и чувствовала, как земля рассыпается под ногами, когда он отступает от меня.
— Так я и думал, — прорычал он, грубо отдергивая руку.
Я стояла неподвижно, обхватив себя руками, и смотрела, как Ноа отворачивается от меня и забирается на пассажирское сиденье. Он захлопнул дверь и уставился прямо перед собой, пока машина отъезжала.
ГЛАВА 26
Ноа
— Черт возьми, на это было больно смотреть, — сказал Лаки, когда мы вернулись в мой номер. Схватив из мини-бара охапку пива и бутылку текилы, он поставил их на журнальный столик в гостиной, а затем вернулся за парой рюмок. — Что за катастрофа. — Он испустил тяжелый вздох, откупорив пробку зажигалкой. — А ее лицо, когда мы уезжали? — Он покачал головой. — Я никогда не видел, чтобы на лице женщины было такое опустошение.
— Оставь это, — предупредил я его. Подойдя к дивану, я опустился на него, усталый и деморализованный. Наклонившись вперед, я уперся локтями в колени и опустил голову на руки. Образ залитого слезами лица Тиган и ее голоса, когда она просила меня остаться, преследовал меня. Я не нуждался в комментариях Лаки. Я испытал опустошение на собственном опыте. — Все кончено, — добавил я ворчливым тоном. — Дело закрыто.
— У тебя серьезный случай отрицания, чувак. Хуже я еще не видел. — Пожав плечами, Лаки отпил из своей бутылки пива, а затем устроился на диване рядом со мной. — Ты любишь ее?
Выпустив стон, я потер лицо ладонью, а затем взял пиво со стола и отпил глоток.
— Ты встречался с ней, ты видел ее в действии. Я не мазохист, чувак. Я не получаю удовольствия от того, что с меня срывают полоски. Конечно, я, блять, люблю ее. — Люблю я ее или нет, фактов это не меняло. А факты заключались в том, что мы с Тиган не могли находиться в обществе друг друга, не ссорясь.
Поставив бутылку обратно на стол, я поднял рюмку с текилой, которую налил мне Лаки, и опрокинул ее.
— Я не могу не любить ее, — шипел я, чувствуя, как алкоголь обжигает меня. — Но и доверять ей я тоже не могу, — хрипло признал я. В ней было столько обиды, столько чертовой воды утекло с моста, что я не был уверен, сможем ли мы когда-нибудь это преодолеть.
— Почему? — прямо спросил он.
— Потому что...
— Потому что она ушла? — подытожил он. — И ты боишься, что если впустишь ее обратно, она сделает это снова?
— Хорошо, доктор Фил, — саркастически хмыкнул я, чувствуя, что Лаки попал точно в цель. — Дайте психоанализу передохнуть.
— Мессина, есть причина, по которой ты принял бой против Бишопа, и это та же причина, по которой ты не использовал защиту. Ты это знаешь, и я тоже, — сказал он мне. — Это из-за нее.
Конечно, из-за нее.
Все, что я делал с семнадцати лет, было из-за нее - потому что для меня она была всем. Вот почему мне было так чертовски больно, когда сегодня я посмотрел ей в глаза, сказал правду, а в ответ получил недоверие.