— В любом случае это не имеет значения, — бросил я. — На следующей неделе я вернусь домой, и у меня не будет времени думать о ней. — У меня был общенациональный тур по Северной Америке с МИФ. Через пару дней я летел домой и должен был сосредоточиться на этом. Мне не нужны были отвлекающие факторы и чертовы потрясения в моей жизни, связанные с любовью к этой женщине. Мне нужно было оставить ее в прошлом.
— Ты уверен в этом? — спросил Лаки, не будучи убежденным.
— Абсолютно, блять, уверен. — Отхлебнув остатки пива, я решительно кивнул, заставляя себя поверить в собственные слова, хотя в глубине души понимал, что это говорит моя гордость, чертова боль и ужас от того, что Тиган смотрит мне в глаза и не верит мне. — Когда я вернусь домой, она даже не будет попадаться мне на глаза.
— Какое это, должно быть, чертовски ужасное чувство, — грустно подумал Лаки. Покачав головой, он встал и вытянул руки. — Оттолкнуть от себя человека, над которым ты столько трудился, чтобы доказать, что достоин его.
— Что? — спросил я, прижав бутылку к нижней губе.
— Ты любишь ее, Ноа, — крикнул Лаки. — А девушка, которую я сегодня встретил, любит тебя в ответ, чувак. — Он вскинул руку вверх, явно взволнованный. — Каждый твой шаг с тех пор, как я тебя знаю, был направлен на то, чтобы вернуть ее. Чтобы доказать ей, что ты достоин. Потому что в твоем понимании она и есть она. И это, блять, пугает тебя. Будь честен с собой, парень, — серьезно сказал он. — Ты до смерти боишься, что этого недостаточно, что тебя недостаточно...
— Конечно, я боюсь! — прорычал я. — Она сводит меня с ума. — Швырнув бутылку пива через всю комнату, я вскочил на ноги, взволнованный и взбешенный. — Она чертова сумасшедшая. Я никогда не знаю, в каком положении я с ней нахожусь, — прорычал я, вздымая грудь. — Нет ни одной чертовой вещи, которую бы я не сделал ради этой женщины, и одна только мысль об этом приводит меня в ужас. — Я провел рукой по волосам и зашипел от разочарования. — Торн способна поставить меня на колени, Лаки. Она, блять, смертельна для меня.
— Ну и что, блять, — возразил он, не упуская ни единого шанса. — Любовь - это безумие. Она безумна, а та жгучая энергия, которую вы двое разделяете? — Он покачал головой. — Это редкость, чувак. Такое бывает раз в жизни.
— Почему тебя это волнует? — спросил я, приходя в ярость. — Что тебе до этого?
— Потому что ты мой брат, придурок, — так же яростно ответил Лаки. — Ты моя гребаная семья, чувак, и я ни за что на свете не буду сидеть сложа руки и смотреть, как ты уходишь от своего будущего.
— Что мне делать, чувак? — Я задыхался. — Как мне все исправить?
— Делай то, что у тебя получается лучше всего, — ответил Лаки, похлопав меня по плечу. — Борись.
Лаки был прав.
Тиган была центром моей жизни с тех пор, как мне исполнилось семнадцать лет. Я мог лгать и притворяться сколько угодно, но правда оставалась. А правда заключалась в том, что Тиган Конолли - это все, чего я когда-либо хотел, и я был уверен, что она - все, чего я когда-либо захочу.
Мне нужно было бороться за это.
Мне нужно было бороться за нас.
***
Тиган
— Ты опять не просушила волосы, Тигс? Ты выглядишь как утонувший кот.
Это были первые слова, которые вырвались из уст Шона, когда он открыл дверь своей квартиры и заметил мой внешний вид.
В самый разгар моего душевного срыва Шон был единственным человеком, к которому я могла обратиться. Хоуп была в Америке. У меня не было семьи. А Лиам... ну, Лиам больше не был вариантом.
— Я не могу... дышать, — задыхалась я, бросаясь в его объятия и цепляясь за него изо всех сил, плача сильно и страшно. — Я не могу... о Боже, Шон...
Изнасиловали.
Ноа сказал, что его изнасиловали.
Риз изнасиловала его.
Я поверила ему.
И оставила его разбираться с этим в одиночку.
— Детка, перестань. Успокойся, — уговаривал Шон, проводя нас обоих в свою квартиру и усаживая меня на диван.
Стянув плед со спинки дивана, Шон обернул его вокруг моих плеч и направился на кухню, чтобы вернуться с огромной плиткой шоколада в руках.
— Знаешь, мне кажется, я никогда не видел, чтобы ты плакала, — заметил Шон, когда мои слезы перешли в сопение. Опустившись на диван рядом со мной, он притянул меня к себе на колени. — Что случилось?
— Случился Ноа, — прошептала я, зажмурив глаза и уткнувшись головой в его грудь. В голове промелькнуло воспоминание о сцене, которую я устроила в спортзале, и меня пронзило рыдание. Мне было так стыдно. — Я все испортила, Шон.
— Ноа? — спросил Шон, сбитый с толку, ожидая, что я заполню пробелы.
— Мессина, — пробормотала я, забыв, что Шон не знает всех тонкостей моих бурных отношений с бывшим.
Его брови удивленно поднялись, и он откинулся назад, чтобы заглянуть мне в лицо.
— Как боец?
— Как бывший, — стыдливо призналась я.
Его губы скривились в идеальную улыбку, и он, не моргая, уставился на меня.
— Вот уж не ожидал, — вздохнул он, глаза горели любопытством. —Ты упоминала, что у тебя есть бывший из Америки, но я не знал, что ты говоришь о Машине.
— Он не был Машиной, когда я его знала, — грустно прошептала я. — Он был просто... Ноа.
Положив голову ему на грудь, я доверилась Шону, рассказывая ему все грязные подробности своей жизни, начиная с той ночи, когда я видела, как моя мать испустила последний вздох в той машине, и заканчивая тем, как Лиам бросил меня, когда дядя Макс перевез нас в Колорадо.
Я выложила ему все о своем пребывании на Тринадцатой улице: хорошее, плохое и откровенно ужасное, из-за чего я выглядела как сумасшедшая.
Я рассказала ему о том, как испортила краской машину Ноа, о той ночи, которая спровоцировала эту безумную одержимость, и о всех последующих моментах.
О ночах, проведенных в «Кольце огня», о том, как Ноа сражался с мужчинами вдвое старше себя.
Я рассказала ему о том, как Ноа спас меня от Гонсалеса, о многочисленных случаях, когда он защищал меня от Джорджа и Джей Ди Денниса, принимая побои, чтобы быть со мной.
Мое лицо разгорелось, когда я рассказала ему о ночи в лифте.
Я сломалась, когда рассказала о той ночи, когда Макс отрекся от меня.
Я раскрывала каждую крупицу важной информации, которая привела меня к этому моменту, каждое событие в моей жизни, которое привело меня сюда, благодарная за то, что я выложила все до конца, а Шон внимательно слушал, не осуждая и не перебивая.
— А потом он сломал мою дверь, и я переспала с ним, прежде чем выгнать его, — услышала я свои слова и вздрогнула. — Но потом я разозлилась, потому что он ушел, и пошла к Фрэнки, устроив грандиозную сцену. — Ворча, я добавила. — Я дала ему пощечину, а он попытался меня утопить... и теперь я здесь.