— Почему я так разодет? — я прорычал, уставившись на тренера, который был ответственен за мой наряд. Грубо потянув за галстук, который был на мне, я ослабил его и затем подвернул рукава моей черной рубашки. Я не был мужчиной, который мог бы носить костюмы. Я был слишком большим, а они всегда чертовски узкими. Мои руки были стянуты тканью рубашки, а бедра выпирали из-под материала черных брюк, когда я мерил шагами пол своего номера. Я был бывшим заключенным, нелегальным бойцом, ставшим профессионалом, а не гребаным бизнесменом.
— Ты вообще знаешь, что это означает для твоей карьеры? — Заявил Куинси уже в четвертый гребанный раз за прошедший час и мне пришлось побороть желание задушить его. — Чтобы такой большой человек встретился с тобой лично!
Нет, я блять не знал ничего, потому что этот тупой старый дурак так и не объяснил какого черта здесь происходит.
Лаки, который тихо сидел на диване, попивая пиво и выкуривая сигарету, подмигнул мне. Довольно странно, но его спокойное положение действовало на меня успокаивающе, и я сел рядом с ним. Похлопав меня по ляжке, он протянул мне свою сигарету, и я с благодарностью принял ее, делая глубокую затяжку.
— Никакого такого дерьма сейчас, слышишь? — Предупредил меня Куинси, забирая сигарету с моих рук и придерживая ее большим и указательным пальцами. — Держи эти токсины подальше от моего паренька, Липпи, — он прорычал, глядя на моего бывшего сокамерника. — Он теперь тренируется, так что оставь свои дегенеративные выходки при себе.
Лаки откинул голову назад и рассмеялся.
— Слышишь, Мессина? — Спросил он особо удовлетворенно. — Генерал Придурок думает, что я плохо на тебя влияю.
Раздался стук в дверь номера, и я подавил смех, когда выражение лица Куинси изменилось с убийственного на зачарованное.
— Веди себя как можно лучше, — сказал он мне, наклоняясь, чтобы поправить мой галстук. — И позволь мне говорить. А ты, — прошипел он, указывая на Лаки, — держи пасть закрытой.
Лаки покачал головой, когда Куинси бросился открывать дверь.
— Какого хрена, мужик, — пробормотал он, толкая меня в плечо, прежде чем сделать еще один глоток пива. — Просто будь собой, мужик.
— Ник, — приветствовал Куинси. — Давно не виделись, старый друг. Заходи.
Встав, я подошел и поприветствовал трех мужчин, стоявших рядом с Куинси, каждый из которых был одет в тщательно сшитые костюмы.
— Ноа Мессина, — объявил Ник Леверстин, его глаза загорелись.
Не обращая внимания на Куинси, он шагнул ко мне и протянул руку.
— Ник, — сказал я, крепко пожав ему руку. Я встречался с боссом только один раз, когда только подписал контракт с компанией.
— Ты смотрел последний бой моего паренька? — перебил Куинси, явно не доверяя мне говорить за себя. Обхватив за плечи всех наших боссов, Куинси повел мужчин к дивану. — Впечатляет, да? У Ноа чертовски классный левый хук.
— Как дела, мужик? — поинтересовался Лаки, когда Ник сел рядом с ним. Он наклонил бутылку в сторону Ника, прежде чем сделать глоток.
Лицо Куинси побагровело, и я покачал головой от удовольствия, следуя за ними.
Никто не поменяет Лаки.
Сев на журнальный столик, я слушал любезности и скучные до чертиков пустые разговоры между тремя мужчинами и моим тренером, время от времени кивая, когда Куинси бросал на меня взгляд. Честно говоря, я понятия не имел, что происходит, и меня это волновало еще меньше. Все, что я хотел знать, это то, что меня не уволят, и как только я узнал ответ на этот вопрос, когда Ник упомянул о повышении зарплаты, я практически отключился, позволив своим мыслям вернуться к Торн.
Всегда Торн...
Ее убитое горем выражение лица, когда я оставил ее в спортзале, все еще было у меня на первом плане, не в памяти, потому что чертов папарацци заснял его. Я задавался вопросом, видела ли она первую страницу утренних газет. Я серьезно в этом сомневался, потому что, зная Тиган, она бы устроила колоссальную истерику при виде того, как наша личная жизнь оказалась на всех страницах газет. Я к этому привык — теперь это была моя жизнь. Я подписался на то, чтобы быть на виду у всех, но она, с другой стороны, нет...
Мой мобильный завибрировал в кармане, отвлекая меня от мыслей, и я быстро вытащил его. Взглянув на экран, я провел по нему пальцем и приложил его к уху, прежде чем встать и пойти в спальню.
— Томми. Как дела, мужик? — спросил я, опускаясь на край кровати. Он остался в Штатах, организовывая и готовя все для тура на следующей неделе, и, честно говоря, я не осознавал, что скучаю по этому ублюдку, пока он мне не позвонил.
— Нехорошо, мужик.
— Что случилось? — спросил я, напрягаясь.
— Не волнуйся, ладно, — успокаивал Томми. — У меня все под контролем…
— Говори, — процедил я сквозь зубы.
— В твой дом вчера ночью вломились, — сказал он с тяжелым вздохом. — Ничего не украли, быстро добавил он. — А у копов уже трое подростков под стражей. Они убеждены, что это просто какие-то слишком ревностные фанаты.
— Это все? — Покачав головой, я облегченно расслабился. — Блин, мужик, я думал, что что-то не так.
Он долго молчал, и по моему позвоночнику пробежала дрожь беспокойства.
— Что ты мне не рассказываешь?
— Это странно, Ноа, — признался он. – Ничего не было взято, но было... было что-то странное в этом.
— Странное в чем?
— Вырезки из газет, — услышал я его. — Разбросаны по всей твоей комнате.
— Вырезки чего? — спросил я его, сбитый с толку.
— О тебе, мужик, — сказал он мне. — Из вчерашних газет вплоть до твоего ареста семь лет назад.
— Ну и черт, — пробормотал я. — Коул? — спросил я, думая, что это может быть тактикой запугивания от имени моих конкурентов.
— Не в его стиле, — ответил Томми без колебаний. — Я просто... слушай, я могу ошибаться, когда говорю это, но я думаю, тебе нужно быть осторожнее.
— Ты думаешь, это кто-то из прошлого? — спросил я, нахмурившись.
— Я не могу сказать точно, но там были фотографии тебя и Тиган, — прошептал Томми. — Фотографии до тюрьмы, мужик. Зачем кому-то из твоего настоящего они?
— Какие фотографии?
— Кадры из лифта, где ты и она той ночью.
— Блять. Я знал, что эти чертовы кадры видеонаблюдения когда-нибудь вернутся, чтобы преследовать меня. — Пресса?
— Они уже этим занимаются, чувак. Здесь это повсюду, — сказал он мне. — Должно достичь твоей части света к утру. И еще кое-что, — добавил он тихим голосом. — В этой глуши ходят какие-то... разговоры.
— О чем?
— Огненное кольцо снова работает.