— Хочешь салфетку, Мессина? — усмехнулся Лаки. — У тебя что-то на губах.
— Забавно, — бросил он в ответ, не отрывая глаз от моего тела.
— Что знакомо? — снова спросила я, дергая за подол футболки, когда я приближалась к дивану, направляясь прямо к своему мужчине. Когда я оказалась на расстоянии вытянутой руки от него, Ноа схватил меня за руку и потянул к себе на колени. Прижавшись лицом к моей шее, он поцеловал мою пульсирующую точку и зарычал.
— Ты пахнешь мной.
Я подавила стон, когда его поцелуй заставил каждое нервное окончание в моем теле ожить.
— Это потому, что я использовала твой шампунь, — прошептала я, используя волосы как занавеску, чтобы скрыть нас в уединении. Ноа ответил тихим рычанием одобрения. Перемещаясь подо мной, я почувствовала, как его эрекция ожила у моей задницы, и я мгновенно стала влажной. Казалось, его не смущало присутствие его друга, Ноа продолжал покусывать и сосать мою шею, а я, в ответ, продолжала извиваться у него на коленях.
— Пончик?
Голос Лаки проник в наш идеальный момент, заставив Ноа оторвать свой рот от моей шеи, а меня сильно прикусить губу от разочарования.
— Она не хочет никаких гребаных пончиков, Лаки, — прорычал Ноа, тяжело дыша, не отрывая глаз от моего лица.
— Вообще-то… — Спрыгнув с колен Ноа, я потянулась вперед и достала великолепный на вид розовый глазированный пончик, который предлагал Лаки.
— Это так вкусно, — простонала я между укусами, остановившись, когда заметила, как Ноа нахмурил бровь. — Что? — пробормотала я, опускаясь на журнальный столик перед ним. Глядя на пакет, полный пончиков, я схватила еще один.
— Я не ела несколько дней. Я умираю с голоду.
Оба мужчины смотрели на меня с весельем, мерцающим в их глазах, настолько сильным, что я начала чувствовать себя немного смущенной.
— Итак, как вы, ребята, познакомились? — спросила я, пытаясь отвлечь внимание от себя. — Магистр изящных искусств, или спортзал, или что-то еще?
Этот вопрос заставил обоих мужчин ухмыльнуться друг другу, прежде чем они одновременно расхохотались.
— Или что-то еще, — протянул Лаки поддразнивающим тоном, прежде чем взглянуть на Ноа и подмигнуть. — Мы были соседями по комнате долгое время, — добавил он с озорным блеском в глазах. — Разве не так, сосед по комнате?
— Я что-то упустила? — горячо спросила я, чувствуя себя сбитой с толку и не в теме.
— Мы делили камеру, Торн, — сказал Ноа, снисходительно мне улыбнувшись.
— О. — Я понятия не имела, что сказать. Вот я, сижу в гостиничном номере, полуголая, с двумя бывшими заключенными. — Это...
Я собиралась сказать «хорошо», «круто» или что-то еще, кроме «дерьмово», но именно это вырвалось у меня изо рта.
— Мне она нравится, — усмехнулся Лаки. Подойдя к дивану, он сел рядом с Ноа и ухмыльнулся. — Ты странная маленькая женщина.
— Она моя странная маленькая женщина, — предостерегающе сказал Ноа, толкая его локтем в ребра. — Запомни это.
Лаки откинул голову и рассмеялся.
— Думаю, я запомнил, — сказал он, явно веселясь. — Учитывая, что последние семь лет ты говорил только о ней.
Ой...
С трудом сглотнув, я вытерла уголок рта большим пальцем, заставляя свое выражение лица оставаться ярким и не выдавать, насколько обидно это замечание.
— Можно? — спросила я, указывая на поднос с кофе рядом со мной.
— Да пожалуйста, — сказал Лаки, и я быстро схватила чашку и сделала большой глоток. Кофе с пенкой попал точно в нужное место, и я застонала от благодарности.
Ноа откинулся на спинку дивана, разглядывая меня с напряженным выражением лица. Честно говоря, он выглядел слегка скучающим и немного встревоженным. Как будто то, кем я стала сейчас, было не тем, кем он ожидал. Эта мысль заставила мой аппетит испариться в рекордно короткие сроки.
Вытерев рот тыльной стороной ладони, я заставила себя посмотреть на него.
— Что случилось?
Ноа долго не отвечал. Вместо этого он сел на край дивана и положил локти на колени, свободно обхватив их между раздвинутыми ногами. Его массивные бедра растягивали ткань так, что я быстро пришла к выводу, что Ноа был слишком велик для своей одежды. Она подходила ему, но он был слишком сложен, чтобы быть стесненным в костюмах. Он был слишком большим и мускулистым. Этот мужчина был рожден, чтобы лежать голым на кровати.
— Я ухожу сегодня вечером, Торн. — Его голос был ровным, тон спокойным, но глаза выдавали его. Его карие глаза были полны беспокойства, когда он наблюдал, как я смотрю на него, оценивая мою реакцию.
— Ты? — Я услышала разочарование в своем собственном голосе, и мне захотелось разрыдаться. — Так скоро?
Ноа кивнула, не испытывая никаких эмоций.
— Завтра утром у меня первым делом встреча с дисциплинарной комиссией. — Прочистив горло, он выдернул невидимую нитку из штанов, прежде чем добавить:
— Я в полном дерьме, детка. Кто-то записал инцидент у бара вчера вечером.
— И что? Они хотят тебя уволить? — потребовала я, возмущенная. Я изо всех сил старалась сдержаться и быть взрослой и логичной, когда все, что мне хотелось сделать, это пнуть пол и завыть как демон; разглагольствовать о том, каким плохим предзнаменованием я кажусь этому человеку.
— Они не могут тебя уволить, — продолжала я, не дожидаясь его ответа. — Ты Ноа, мать твою, Мессина. MFA был бы ничем без тебя. Покачав головой, я отвергла мысль о том, что Ноа потеряет работу из-за меня. — Ты слишком ценен для них.
Похрустев шеей из стороны в сторону, Ноа на мгновение позволил моим словам впитаться, прежде чем сказал:
— Может и так, но я должен присутствовать.
— Это чушь, — удалось выдавить мне, хотя грудь сжимала изнутри. Горло сжималось. Стены вокруг меня давили, и все двигалось в замедленном темпе. Мы только-только вставали на ноги, а он уходил. Карма играла с нами злую шутку.
Я не могла усидеть на месте. Мои глаза горели от собиравшихся слез, нехороший знак.
Неуклюже поднявшись на ноги, я начала убирать журнальный столик.
— Ну, полагаю, ты все равно уезжаешь на следующей неделе, — пробормотала я, заставляя себя звучать радостно за него. — С началом тура и всем остальным.
Схватив мусор руками, я заставил себя пройти через комнату и вывалить содержимое рук в мусорное ведро.
— Ты никогда не останешься здесь надолго.
— Я надеялся, что у меня будет больше времени, чтобы сделать это, — осторожно сказал Ноа, и для такого огромного мужчины, как он, его нервозность была умилительной. — Но я... черт! — Его голос оборвался, и он забарабанил пальцами по подлокотнику дивана, явно борясь с чем-то.