Рабочий день начался после плотного завтрака, который мы всегда готовили по утрам сами. Дожидаться, когда повара приготовят было бессмысленно. Эти лентяи телились обычно часов до одиннадцати, а к этому времени желудок бы сам себя переварил.
Заказов сегодня было немного, поэтому Лиде и Савве дала выходные. Утро решила посвятить заготовкам.
Выпекать бисквиты старалась всегда заранее, так как со свежевыпеченными тяжело работать. Они были слишком нежные и ломались при разрезании и сборке торта. Классических и морковных было достаточно, а вот шоколадных маловато. Значит запечем "Чёрного Дьявола". Забавно звучит.
Все пограммовки и технологию знала уже наизусть, поэтому папка с ТТК давно пылилась на полке.
Сахар, какао, муку, разрыхлитель и соду с солью отвесила в чашу планетарного миксера и поставила перемешиваться. Влила растительное масло, а после яично-молочную смесь. Этот момент приготовления бисквита не любила. Лопасть миксера не доставала до дна чаши, поэтому приходилось останавливать его и вручную спатулой приподнимать ингредиенты со дна. Не испачкать руки удавалось только асам.
— Девочки, — в цех зашла арт-директор. — Доброе утро.
— Привет, Ириш, — кивнула я.
— Там Ворс всех собирает прямо сейчас.
— Что за праздник? — сунув в рот грецкий орех, поинтересовалась Таня.
— Снова новый шеф, — выдохнула девушка.
— Опять двадцать пять, — хихикнула напарница.
— А обязательно туда идти? Мы так много раз там были, — улыбнулась я.
— Да. Ворс требует всех. Шеф, похоже, его родственник иль типо того. Ворс скачет перед ним, как курица над цыплёнком.
— Блин, мне сейчас не отойти. Танюх, иди пока ты. Бисквиты сейчас поставлю и догоню.
— Окей, — и девушки ушли.
Пока миксер делал свою работу, поставила на плитку воду. Фишка приготовления в том, что кипяток вступал в реакцию с разрыхлителем до начала выпекания, в результате, мякиш готового бисквита приобретал пористую и, словно, влажную структуру. Собственно, за это его и любили заказчики. А я обожала есть его без наполнителей и запивать тёплым молоком.
Пока вода закипала, готовила формы. Вливать воду нужно крайне осторожно, потому что она так и норовила стрельнуть в глаз. Тесто получалось очень жидким, как суп-пюре, поэтому дно формы я всегда старалась максимально плотно закрыть. Благополучно, поставила бисквиты в разогретый пароконвектомат и, скинув грязный инвентарь в мойку, направилась на собрание, скрестя в надежде пальцы, чтобы оно завершилось.
Павел Леонидович народу собрал и правда много, потому, увидев свою цель в виде Тани, тихонько прошмыгнула к ней. Подняв глаза, так и схватила сердечный приступ. Пару миллисекунд не верила в такой пендель судьбы. Чертовски сексуальный доберман с моим подарком в штанах смотрел на меня в упор и его лицо приобретало победный вид. Я, словно мышонок Джерри, угодила в лапы хитрого и несдающегося котяры Тома. Беги! Лишь это отобразил мой мозг и, забыв о всех правилах приличия рванула прочь.
Пятая точка опоры чуяла его преследование. Сердце билось зайцем, когда влетела в кондитерский. Попыталась закрыть дверь, но тщетно. Успел просунуть в проём руку.
Но режим бешенства включён, козёл! Со всей силой упёрлась в хлипкую доску из ДСП, бесжалостно травмируя плечо мужчины. Он рычал диким зверем, борясь со мной:
— Иди сюда, зараза! Хуже будет! — Отскакиваю от дверей, впуская демона, который стеной идёт на меня. — И что теперь будешь делать? — ехидно ухмыляется мажор. — Попалась! Жираф голоден…
— Посидит на ручной диете в твоём исполнении. Мочалка тебе в помощь…
— Это ты про себя? — парировал он.
Рука упирается в ручку сотейника и, не раздумывая, хватаюсь за неё. Две секунды и моё средство защиты летит ему чётко в лоб. Звонкое соприкосновение металла и его черепушки. Крепкая зараза!
— Блять! — доберман отступает, дезориентированный. — Дура… Больно же!
— Скажи, спасибо, что не сковородка! — Усмехнулась я и, успешно минуя разъярённого зверя, несусь к спасительной сумочке. Хренов жеребец успевает ухватить меня за китель. Заклёпки вмиг растёгиваются, и я лишаюсь верха спецодежды, но страх не дал мне осознать моё неглиже. Едва не падая на стул, выуживаю из сумки баллончик и, развернувшись, пускаю чёткую струю перцового концентрата в него. Мужчина отступает в удушающем кашле и хватается за лицо. Мат и страдание вырывается из его уст. И именно в эти секунди понимаю, что переборщила. Снова испуг, но уже за него.
— Твою мать! Да чтоб тебя! Шизанутая… Я ж ни хрена не вижу! — он спотыкается о стул и падает на пол.