Симулируя большое количество работы, тянула время до поздна. Таня работала уже четвертую смену подряд, потому ушла раньше, а Лиду ждали дома дети, поэтому так же настойчиво отправила домой и её.
Прислушалась к звукам в коридоре. Кухня тоже, похоже, уже отстрелялась с гостями и покинула своё поле боя.
Я должна проверить эту грёбанную солянку. Прошмыгнула в камеру и сунула нос в искомую кастрюлю. Слегка ткнула в массу пальцем. Твою мать!
Но голос от дверей камеры перепугал ещё больше.
Мажорчик до сих пор здесь?! Выдержав атаку помидоров и потирая ушибленный бок, приняла решение сознаться. Теперь он может заслуженно разделать мою тушку на мясо и субпродукты.
— Что хочешь переспать со мной? — ухмыльнулся, на своей больной теме самец. Ничего сейчас я сотру эту ухмылочку. Взяла с полки апельсин и бросила прямо в кастрюлю с супом. Мужчина приоткрыл рот, чтобы возмутиться, но так и застыл, увидев, как фрукт спружинил с поверхности солянки и укатился за стеллажи. — Это что?! — голос мажора мгновенно осип.
— Герман, я правда случайно, — теперь стало невероятно страшно, сжалась, наблюдая, как его лицо меняется и чернеет. Доберман повернулся ко мне, крепко сцепив губы, и смотрит в упор. Ручищи медленно потянулись к моей шее. Зажмурилась, стойко принимая верную смерть. Но ладонь ушла назад и схватила за волосы, собранные в хвост. Максимально приблизил к себе, разглядывая моё вмиг побелевшее от испуга лицо.
— Как?
— Банка с желатином. Когда доставала корицу сверху, не заметила вторую. Вот она и соскользнула в суп.
Он шумно и обречённо выдохнул. Уткнулся носом в моё плечо, хватка в волосах ослабла. По моему телу гуляла дрожь. Через полсекунды услышала приглушённый истерический смех мне в плечо. Ему смешно?!
— Герман? — попробовала отстраниться, но мужчина поднял раскраневшееся лицо, обхватил мою голову руками и затряс, как погремушку.
— Где у тебя та кнопка, которая отключает режим ходячего несчастья? Несчастья, блять, на мою голову! — снова смех. Недоумение сковало мои дальнейшие действия. Мажорчик отпустил и, отойдя на несколько шагов, пару раз глубоко вдохнул и выдохнул. — Всё заново! Ты будешь помогать! И только попробуй ещё чего-нибудь учудить!
— Я по-твоему совсем криворукая что ли? — возмущенно нахмурилась. Не вовремя.
— Не доводи до греха, — рыкнул мужчина. — С тебя лук, с меня мясо. Если угробишь и эту партию, то, клянусь, следующий суповой набор будет из тебя.
— Хамло, — буркнула обиженно и мне в руки тут же всучили контейнер наполненный репчатым луком. — Герман, я не пошла в повара только из-за рыбы и лука.
— Ну вот и примерь мою шкуру, — оскалился самец.
— Ненавижу тебя! — выпалила я.
— Говори себе это почаще, кексик, — передёрнул мажор моей же фразой и добавил в контейнер две банки маслин и банку солёных огурцов. — Топай в кухню.
Скотина! Прогибаясь от ноши, потащила в указанное место. Мог бы и помочь. Но мигом отмела злость, когда мужчина внёс огромную коробку с колбасами всех видов, бекон и кучу мясных обрезей. Увидев бужинину, тут же захлебнулась слюной, а желудок бурно начал возмущаться.
Герман беззвучно хихикнул и плюхнул мне на разделочную доску кусок.
— Я пока поставлю вариться бульон, а ты организуй перекус и кофе. Только без секретных ингредиентов, пожалуйста.
Я улыбнулась и, кивнув, начала ваять бутерброды и варить кофе.
— Почему не сказала сразу? — жуя свой кусок хлеба с бужининой, спросил Герман.
— Не знала сколько было желатина в банке и питала ложную надежду, что обойдётся, — виновато опустила глаза.
— Мне интересно, чтобы ты делала дальше, если бы я не задержался с бумагами и не застукал тебя?
— Рыла бы в ю-тубе мастер-классы по приготовлению солянки, — улыбнулась.
— То есть тогда бы вместо солянки от шеф-повара, все бы ели солянку от шеф-кондитера?
— На утро бы у тебя не было выбора, — хитро сощурила глаза.
— Да. Но потом я бы на тебе отыгрался, за то, что суёшь свой лисий носик в мою кухню.
— Не отыгрался бы, — уверенно мотнула головой. Удивленно вскинул брови. — Потому что мы теперь квиты.
Подмигнула, имея в виду торт, что он принял без моего ведома. Окончив перекус, мужчина из амплуа самца перелез в амплуа кухонной хозяюшки.
— Мелко нарежь лук, а огурцы натри на тёрке, — велел он.
Обречённо принялась за едкий и слезоточивый овощ. На пятой луковице уже заливала водой нож и разделочную доску. К восьмой пелена завладела настолько, что видимость абсолютно пропала.