Жених! Женишок! Блядуна кусок! Надо было не жирафа ему там рисовать, а отрезать всё и аккуратненько зашить. Отчего я не херург, от слова "хер"?!
Отмыв все кляксы, осела за стол, включила программу заказов на ноуте. Запись на два часа дня и не помечен. Да, потому что её не увидела вчера и не сделала. И всё из-за мажора, жеребчика, добермана и кобеля! Которого хочу сейчас придушить, расчленить, расфасовать по запчастям и разложить в низкотемпературной камере.
Ненавижу! Нет… Другое?! Люблю?! Сука! Люблю, с ума схожу, ненавижу и… люблю. Бля! Гребанная глазная жидкость вновь устремилась по лицу и закропила с подбородка на стол. Когда успела влюбиться? Только на козлов и западаешь, Вика! Ну какого лешего тебе неимётся?! Ведь знала же и видела, что говнеца добротный кусок, но всё равно запала. Вот и отхватила сегодня по самое не хочу. Думай уже мозгами! Живут чаще всего не с тем, с кем любится, а с кем приходится и, похоже, ты в числе таких.
— Вика? — голос с дверей. Не тот, совсем не тот. — Ты плачешь?! Что случилось? — Милый, влюблённый и заботливый Савва подскочил ко мне и обеспокоенно обхватил за плечи.
— Вчера пришёл заказ, а я его… проворонила, — и от этого зарыдала ещё горше. Заказ профукала, получу по голове и окончательно разочаровалась с мажорчике. Полный комплект моего невезения. Захотелось домой в свою кроватку, выключить свет, зашторить шторы и, свернувшись в клубочек, предаваться горю.
— Я поговорю с Ворсом. Ты не виновата. Всё бывает. Этот вездесущий Герман Юрьевич тоже мог бы тебе помочь. Проследил бы ленту.
Ох, зря! При упоминании о Гере продолжила выливать свою горечь из глаз ещё пуще.
Парень встал и потянул меня на ноги следом, заключил в свои объятия и крепко прижал к груди. Другой запах, другая сила сжатия, даже стук сердца звучит иначе. Не тот, не мой… не мой мажорчик. Мягкие ладони скользили по моей спине. Размеренный утешающий шёпот, наравне с покачивающими движениями. Убаюкал, усыпил мою бдительность и восприятие. Рука коснулась моего лица. Влажная и прохладная, а у Германа тёплая и сухая, согревающая и пробиваящая жаром каждый дюйм моей кожи. Полная противоположность.
— Всё обойдётся. Я всё решу, — дежа-вю. Та же фраза. Резко подняла на него глаза. Такие абсолютно разные, но в чём-то похожи. Опустила взгляд на его губы — тонкие, розоватые, рыжие волосы усов и бороды аккуратно обрамляют их изгибы. Этот парень необычно красив и яркий, как солнышко, которое обязано согреть и нести радость. Заметил направление моего взора и раздумывать долго не дал. Впился в мои поцелуем, в котором, клянусь, очень пыталась утонуть. Но, словно, шлепок в лужу и никакого блаженного покачивания на волнах. Пропустила глубже в рот, покоряясь его исследующему языку. Сладкий запах мяты бил в нос и ненавязчивый бриз морского парфюма рассеивал всё в шлейф стыда и сожаления. Сильные руки обвили спину и затылок, страстно вжали в себя, ощутила его эрекцию. Что ты творишь, Вика?! Крик из недр отупевшего мозга.
— Потерпели бы до вечера, — гром, удар, нокаут. Сунуть голову в духовку?! Оттолкнула от себя напарника, повернувшись лицом к вошедшему.
Герман стоял в цехе с перекошенным лицом, губы его сжались с невероятной силой, а взор небесно-голубых глаз буквально почернел, превращаясь в тяжёлое грозовое облако.
— Простите, — счастливый и ничего не подозревающий Савва виновато улыбнулся. — Мы забылись.
Мы… Слово, как приговор. Мы? Нет никаких мы или нас. Я сглупила и отдалась порыву, но этого не объяснить ни тому, ни другому. Почему пол не зыбучий песок?
— Лобызаться можете сколько угодно после, а на работе будьте любезны соблюдать порядок, — подобный тон в его голосе слышала впервые. И почему мне должно быть стыдно?! Ты с утра был ни чем не лучше меня сейчас. — Виктория, зайдите ко мне в кабинет, как закончите утренние прелюдии.
Разворачивается и уходит, хлопнув дверью так, что дрогнули стены.
— Ого, наш босс-кашевар сегодня явно хреново спал, — улыбнулся Савва.
— Наоборот, — буркнула, не подумав.
— Что? — не понял мужчина.
— Ничего, просто ляпнула. Не бери в голову. Я хочу кофе и что-нибудь съесть, — устало произнесла, держась за лоб. — А ещё должна позвонить заказчику и выслушать всё, что они обо мне думают.
— Давай я позвоню, — парень приобнял меня за плечи, но я поспешила избавиться от его рук.
— Нет, я всё же шеф-кондитер и получать головняки — моя прерогатива.
— Ладно. Тогда я возьму нам кофе в баре и у Фила спрошу чего-нибудь на хлеб.
— Не ходи на кухню, — сердце вдруг обеспокоенно заныло. Я не представляла, что у Геры на уме, потому невольно переживала за Савву. Пострадает парень ни за что.