Короб Савва прикрутил шурупами к пенопластовым муляжам, скрепленных между собой металлическими дюбелями. Сам ящик я и Таня предварительно обклеели самоклеющейся плёнкой.
— А не маловата коробочка? — скептически почесал бороду Фил.
— Нормально, — махнула рукой я. — Главное, чтобы наш шеф заказал телочку без огромных буферов.
— Умора будет, если придёт дамочка с пятым размером, — улыбнулась Лида.
— Это не наша забота. Лид, выравнивай пока кремом муляжи. Сав, что с составляющими торта?
— Четыре куска для первого яруса тоже выровнял, — кивнул напарник. — Филь, пошли принесем.
— Давайте, только аккуратно, — приближение часа отдачи всегда был волнителен, а тут ещё шоу-торт. Коленки невольно подрагивали.
Спустя полчаса, куски торта по каждую стенку короба были прикреплены, и Лида могла уже приниматься выравнивать основательно сборный. Я воткнула в съедобный ярус пластиковые дюбеля в качестве ножек и опоры для следующего этажа, за которыми мальчики уже отправились.
— Кондитерский, не забывайте, у вас ещё мелкоштучка, — сердце невольно йокнуло, услышав желанный голос. Герман заглянул в камеру и с интересом наблюдал за работой. — Крем какой-то сероватый. Так ведь не будет потом?
Обычный вопрос для любого дилетанта в этой области и потому моего недовольства ни грамма не вызвал.
— Белый крем в чисто чёрный нельзя выкрасить. Выравниваем серым, а после аэрографом доводим до ума, когда крем хорошо застынет.
Мужчина слегка улыбнулся и удовлетворительно кивнул:
— Вы — молодцы, ребята, — только я, наверное, уловила восхищенный взгляд и слегка тоскливый, который поспешил исчезнуть в коридор. Мне понадобилась недюженная сила воли, чтобы не пойти за ним. Нет! Это порочный круг, который тебе, Вик, не нужен. Хорошо, тогда, кроме мажорчика, научись ещё видеть и других мужчин!
Закрепив последний муляжный ярус на крышке короба, команда перевела дух.
— Я займусь оформлением. Савва и Лида доводите до ума оставшиеся торты на сегодня. После девяти ещё доставка свадебного торта, Сав. Повезёте его вдвоём. Танюш, с тебя десерты. Как закончу с этой тушей, приду тебе помогать.
— А во сколько отдача этого торта? — спросила Таня.
— Думаю, после десяти вечера, может и позже. Начало банкета только в шесть. Уточню потом у Германа.
— Лучше уточняй сейчас, — посоветовал Филя. — У нас через час уже начнётся запара и подготовка к банкету. Шефу потом будет не до тебя. Рискуешь попасть под горячую руку.
— Верно, — о грядущей запаре среди поваров, я как-то подзабыла. — Ладно, ребят. Минут пятнадцать отдыха и продолжаем.
Набрав в грудь больше воздуха и решительности, пошла искать добермана. Нашёлся на кухне за маринованием мяса.
— Пока ты не очень занят, могу задать пару вопросов? — робко начала я, наблюдая за процессом его работы.
— Хочешь узнать не нужна ли мне новая татушка? — озорно улыбнулся, сверкнул чисто небесным взором. Подзабытый озноб мурашками прошёлся по спине.
— Нет, — улыбка всё же вырвалась с моих губ. — Но за новой могу посоветовать тебе неплохой салон у моего приятеля.
— Хорошо, не теряй контакты, — мужчина хохотнул и, надев одноразовые перчатки, запустил в мясное месиво две пятерни. — Так о чём ты хотела спросить?
— Мне нужно знать примерное время подачи торта гостям и во сколько должна приехать танцовщица.
— Стриптизерша приедет после девяти. А подача, думаю, где-то после десяти. Будет зависеть от гостей, сама понимаешь.
— Хорошо, спасибо, — кивнула, внутренне ликуя, что за эти две недели впервые полноценно поговорила с ним.
— Вик, погоди. У меня руки в маринаде. Помоги, — Герман указал на набор разноцветных мельниц со специями. — В зелёной кайенский перец. Поперчи мясо.
— Да, конечно, — уверенной хваткой взяла указанную вещь, поднесла к мясу и начала крутить. Я сделала лишь пару проворотов, как нижняя часть вертушки отпадает и вся жгучая специя высыпается в блюдо. — Вот черт! Прости, ради Бога! — поспешила сунуть руки в маринад, чтобы выловить большую часть. Но, к моему недоумению, мужчина настойчиво отодвинул меня локтями.
— Всё нормально, — загадочно улыбнулся. — Так и должно быть. Спасибо. Иди. Я предупрежу тебя, если что-то изменится.
— Ты уверен, что всё нормально? — с сомнением смотрела на него и на испорченное мной блюдо.
— Абсолютно.
— А с тобой? Герман, это же нельзя теперь есть, — мне показалось, что мажорчик не в себе.