Больше всего повезло моделям типа Z-480 и подобным. Что-то среднее, не человек, но и не промышленный робот. Пять пальцев на руках и ногах, но голые провода и тросы, голова по форме как у человека, но на окружающих смотрело подобие черепа, а не лицо. Именно они бродят по зловеще тихим улочкам, пытаются помогать несчастным собратьям, что-то ремонтировать или просто существуют, без смысла и цели. Модели Z-480 и подобные избежали безумия, но пали жертвой апатии.
Робот шагал, стараясь ни на кого не смотреть, однако кое-что заставило его остановиться. Можно сказать, он смотрел на самого себя. Застывший, погасший Z-480, темные глаза и поблескивающий в тусклом неоновом свете череп. Что чувствуют отключившиеся? В какие дали улетают? Видят ли сны и помнят ли их? Личный код не распознавался встроенной программой для общения, значит, не осталось энергии даже для подпитки главных ядер процессора. Смерть, в некотором роде, но говорит наверняка не приходится. На памяти одинокого робота, еще никого не возвращали из столь глубокого стазиса.
Глядя на самого себя, Z-480 вновь ощутил кошмар, встретивший его при пробуждении. Нестабильный рассудок пошатнулся. Он как будто смотрел на себя в зеркале. На себя бездыханного. До этого момента ему повезло, так как не встречались его модели. И, наверное, случись это раньше, робот бы слетел с катушек. Однако сколь ужасным ни было зрелище, оторвать свои стеклянные глаза оказалось невероятно сложно. Наблюдать себя со стороны… Случай, который уж точно не каждому выпадет. Но удачный ли это случай? Стоит ли благодарить судьбы за этот шанс? Отчаянный философ явно найдет в жутком лицезрении мрачное очарование, но Z-480 давно отдалился от всякого проявления философии. Он давно разучился смотреть на мир с разных сторон, перестал даже стремиться к этому, а живет одной мечтой, огонек которой в его груди разжег другой утративший жизненный свет. Когда же робот все же смог оторвать холодный взгляд, то ощутил, как внутри что-то сломалось. Возможно, это некая печать, что сдерживает каждого переродившегося от приобретения настоящего покоя, или то обыкновенный предохранитель, не выдержавший неожиданного всплеска напряжения.
Как бы то ни было, Z-480 почти дошел до места встречи, осталось перейти через дорогу. Там, на противоположной стороне проспекта, виднеется запустелый бар с окнами, где пыли больше, чем стекла, навечно распахнутыми из-за ржавчины дверьми и давным-давно рухнувшей вывеской. Минуя пустые автомобили и застывших несчастных, робот добрался до входа. И, недолго помедлив, нырнул в густую тьму.
- Привет, - встретил его механический голос из темноты.
- Привет, - ответил Z-480 по-своему – дребезжащим и взвизгивающим динамиком.
- Голосовой аппарат накрывается? – поинтересовался собеседник.
- Ага, - без капли тревоги ответил робот.
В глубине зала, возле барной стойки неподвижно стояла модель H-8 – одна из наиболее дорогих и человекоподобных. Утонченные черты лица, состоящего из литых титановых пластин, массивная шея с поршнями, создающими иллюзию движения мышц, тонкие и элегантные руки, формы, представляющие собой смесь мужских и женских начал, и мощные ноги, посаженные на довольно причудливые стопы, больше напоминающие птичьи лапы. Но все равно перед Z-480 стоял метр восемьдесят титановой эстетики. Глухая, как танк, и плавная, как кошка, - эта модель больше выбор боевика, чем обычного гражданина. Впрочем, никогда не знаешь, кем была раньше металлическая угрюмая физиономия.
- И что мы здесь делаем? – спустя короткую паузу поинтересовался H-8.
- Знаешь, - с максимально возможной степенью задумчивости проговорил Z-480, - таких, как мы осталось мало.
- Ясно, ты решил начать издалека.
Z-480 издал треск, похожий на смешок:
- Спроси.
- Что спросить? – уточнил механический голос H-8.
- “Каких таких “мы”?” – спроси это.