— Эй, Мемед! О чем это ты опять задумался? — толкнул его Джаббар.
— Так, ни о чем, — смутился Мемед.
— Тогда поднимайтесь, и пошли дальше. Мы ничего не сделаем, если просидим здесь до утра.
Через четверть часа они добрели до поросшей колючками равнины.
— Мать родная! — воскликнул Чавуш. — Уж лучше было идти по скалам! Проклятые колючки вгрызаются в ноги, как собаки.
— Эта равнина с колючками напоминает мне поле, которое я пахал… — грустно произнес Мемед.
— Разве плугом возьмешь такие колючки? Это ведь настоящий лес… — сказал Джаббар.
— Да, лес, — согласился Мемед.
— И нужно же было нам после скал попасть в этот лес колючек!.. — бормотал Джаббар.
— Мать родная! Вот так счастье у Тощего Мемеда! — твердил Чавуш.
Устроив небольшой привал, друзья отдохнули и вытерли кровь на ногах. Мемед ругался. Он с удовольствием повторял ругательства, которые помнил еще с детства. Ругаться Мемед научился у Дурсуна. Где он теперь?
Двинувшись снова в путь, они с трудом прокладывали себе дорогу среди колючек. Под ногами похрустывали сухие ветки. В ночной тишине казалось, что треск этот шел откуда-то издалека.
— Вот мы и добрели до тех мест, где я пахал землю. Да, вот здесь, — спокойно размышлял Мемед.
— Ой, мамочка, — стонал Чавуш.
Где-то далеко на юге пропел одинокий петух. Он долго пел в тишине ночи. Друзья начали спускаться по склону оврага. Из-под ног выскальзывали мелкие камешки; колючки здесь были еще острее, чем на равнине.
Внезапно перед путниками возник темный силуэт огромного чинара. Как только чинар остался позади, раздался оглушительный Шум бурлящей воды.
— Ох, мамочка! — простонал Чавуш.
— Вот мы и добрались до деревни. Давайте вымоем руки и ноги. Завтра я вам достану по паре чарыков, — сказал Мемед.
Сбросив рваные ботинки, они вошли в воду.
— Ох, мамочка!
— Да перестанешь ли ты наконец, Реджеп Чавуш! Ведь колючки уже кончились, — прикрикнул на него Джаббар.
— Да, таких колючек я нигде не видал! Ох, мамочка!
Мемед вспомнил, что, когда он убежал из родного дома и скрывался у Сулеймана, его мать приходила сюда и неделями не сводила глаз с воды, ожидая, что вот-вот из-под скалы появится тело сына. Мемед вспомнил мать и в тысячный раз спросил себя: «Что они сделали с моей матерью?»
— Что они сделали с моей матерью? — произнес он вслух мучивший его вопрос.
— Ничего они не могли с ней сделать, — ответил Джаббар.
Мемед промолчал.
— Это место называется «Грохочущий источник», — сказал он. — Внизу мельница Безухого Исмаила.
— Давайте зайдем на мельницу и расспросим обо всем, а уж потом пойдем в деревню, — предложил Джаббар.
— Ох, мамочка!
— Да перестань ты ради аллаха, Реджеп Чавуш! — оборвал его Джаббар.
— Да, пожалуй, лучше сначала заглянуть на мельницу, — согласился Мемед.
— Так будет лучше. Мы не должны входить в деревню без предварительной разведки, — сказал Джаббар.
— И верно. Этот шут, сукин сын Джаббар, не дурак. Ведь разбойники в каждом камне, даже в муравье должны видеть своего врага. За каждым камнем они должны ждать ловушку. Ты молод и неопытен, Мемед. Если нет опыта, обдумывай каждый свой шаг. Ты все хорошенько обдумай, — сказал Чавуш.
Они поднялись с земли. Вдали мерцал маленький огонек. Указывая на него, Мемед сказал:
— Видите огонек? Это и есть мельница Безухого Исмаила.
Когда они подходили к мельнице, где-то совсем близко залаяли собаки.
— Деревня должна быть там, в той стороне, — сказал Джаббар.
— Да, она там, — подтвердил Мемед.
Путники подошли к мельнице.
— Кто там? — послышалось из-за двери.
— Тощий Мемед. Сын Ибрагима, Тощий Мемед.
Ответа не последовало. Затем за дверью сказали:
— Вранье. Тощего Мемеда убил Шалый Дурду. Об этом еще вчера все знали.
Пахло мукой. Громким эхом отдавался в тишине ночи гул воды, падавшей с мельничного колеса.
— Это я, дядя Исмаил. Я не умер, — пытался убедить Мемед хозяина мельницы. — Разве ты не узнаешь меня по голосу?
— Узнал, узнал. Иду. Сейчас открою, — послышался за дверью голос Исмаила.