Вернусь я тогда, когда гром прозвенит,
Расскажу про далёкие дали страны,
Но не Родины, в поле в платочке стоит.
Слышишь, как ветер горит и болит?!
И держит кудрявую жизнь, как коня,
Как ретивое солнце за её удила.
Затащи мою дохлую душу на небо,
Коль нету на свете родного тепла.
А где же, а где же то синее небо,
В котором я в детстве с душой утонул?
Наскучило топать босыми ногами
И всё изменилось и солнце зашло…
Разбейте мне морду, коль я да не я,
Коль некого мне да без водки обнять.
Всё слышится, верится – ветер гудит
И по спинам берёзы он громко трещит.
Смотрите! Ловите! То детское слово,
Как семя по ветру сквозь время летит!
Вернёмся, наверно, прижмёмся скорее
И вместе помянем счастливое тело…
Осенним туманом на землю прибудет
Пуховая сила, как гром декабре.
И смажет! Замажет! Да вновь понесёт
По рекам молочным в утробу в гробу!
Прилягте… Вернитесь… Те чудные ночи,
Что ливнем залили все очи луны.
Не знаю. Что будет?! Но, Бог, сбереги!
И сердце зажги, чтобы видеть во тьме…
Ой, да лягу я сном беспробудным…
Ой, да лягу я сном беспробудным,
Под вечер, под чистой луной,
И лист, оторвавшись от клёна,
Накроет меня с головой.
Ох, не надо винить эти слёзы,
Что с громом ворвались на землю:
Я же тоже немного отшельник –
Пришёл, рассказал и ушёл…
На земле уж побуду немного,
Но вынесу в сердце своё –
Те поля, где резвился с коровой,
То личико с словом: Люблю.
Ах, прости меня мать, дорогая,
Что душу свою не жалел,
И сгорел, да как спичка другая,
Но и путь осветить я сумел.
Эх, луга, да и травы – просторы,
Где мягко течёт молоко.
А напившись, мне сниться дорога,
И личико с словом: Люблю.
Я иду к Тебе горькое слово,
Ничто мне преградой не быть.
Всё в грязи и раскисло болото,
Да лес всё стеною стоит.
Я кричу Тебе – выйди навстречу,
Лишь эхо моё впереди.
Помоги мне, скажи направленье,
Нет мочи идти и ползти.
Я устал и мне нету прощенья:
Не смог я коснуться Тебя…
Но обняло невидимым телом,
Твоя грудь и святая рука.
Мороз стоит. Алмазный иней.
Мороз стоит. Алмазный иней
Поле всё накрыл, как шапкой.
И горизонт, сгорая в дальнем
Краснощёком солнце, тает.
А ночи здесь темны, темны.
Не видно зги. И нос запрятан.
Только слышен хруст дороги,
По деревне в поздний час.
Вдали собаки лают хором,
Раздирая горла в кровь.
И лунный свет блестит всем в окна –
Ночь спокойную храня.
Тут вороньё, как туча чёрна,
Наседает на дома.
И днём и ночью ищут зёрна,
Чтоб разжечь тепло, звеня.
И пар из труб на небо пышет,
Русским жаром, как гроза!
И чуть легонько снег спадает
На жёлты окна с бороды.
Один фонарь лишь тускло светит
Возля дома моего,
Стоит он старый, деревянный,
В холоде морозном весь.
Такой же я. Потерян здесь.
Не знаю ли, а встречусь снова?
Обниму ли я глазами –
Нежное лицо Её.
Но вот и дома. Сердце тает.
Нет, не забуду никогда.
Морозна ночь… Душа летает…
Печка дышит чёрным ртом.
Ах, прикоснуться мне бы поля…
Ах, прикоснуться мне бы поля.
Ржаного отломить коня.
Просит песня, найденная в море,
Всё отдать за гром – себя.
Ты моя отрада. Лишь хочу тебя.
Разливать твои лесные пряди.
Петь, как стая птиц внутри огня.
Лопать тонкие ресницы – облака.
Но не стоит… Значит стоит!
Развернуть свою кручину
Да обнять все колосья.
Синь лелей, не слепь ты молока.
Звени, звени, наш медный колокол!
Да пробегут твои стальные дали
В близких истинах пленя,
И вздымет сердце схороня…
Только сонные сугробы убегут.
Не веришь? На!
Тридцать три тебе маршрута –
Где, когда отец погиб дотла.
Нарастают! Лезут в горы!
Да катясь срывают ссоры,
Сорят все. Снимай ты шторы!
Оглянись! Мы все – семья!
Так значит лей! Не надо дёра!
Посади плод вишни тёплой.
Чёрну баню затопи!
Видишь жизнь? Твоя Его…
Ты же, брат мой, погляди!
Той дивчины краше нету.
Сделай мир в хорошу меру –
Не аршин, а хлеба два;
Здорово, город мой старинный…
Здорово, город мой старинный,
Порой похожий на село.
О, Мелекесс, совсем былинный
В тебе всё также хорошо.
Твои весёлые забавы
По Черемшану вдаль плывут,