С Маросейки сворачиваю в Армянский переулок, а оттуда в Сверчков. Улица совсем безлюдная и всего в нескольких домах передо собой я вижу большую вывеску на заведении с панорамными окнами: «Белый бар на Черной улице». Написано в виде анаграммы, то есть белый – черными буквами, а черный – белыми. Вот та самая эстетика, которую я видимо и искал. Только странно, что улица совсем не черная, ну, по названию на карте, хотя, здесь я не вижу больше никаких заведений, да и номеров на домах тоже. Может, это своеобразная шутка? Никаких заведений = никаких вывесок, следственно и темно на улице. Ладно, догадки у меня могут быть совершенно сумасшедшими.
На входе стеклянная дверь, но тонированная с обратной стороны. С улицы не видно, что за ней, а изнутри, скорее всего видно, что происходит на улице. Внутри пахнет жареным мясом и дымом от углей. Аппетит сразу поднял обе руки за вкусный обед. Где-то с бара запахло виски и зашипела бутылочка кока-колы. У самого входа небольшой уголок под гардероб. Деревянные вешалки и штанги в три ряда на уровне глаз. И весь гардероб закрывается длинной серой шторой в тон стенам.
Зал не напоминает обычный бар с выщербленными полами и залитые пивом. На стенах нет вызывающих плакатов, но антураж вырезан из дерева. Никаких угловых диванов, только круглые столики на тонких ножках в одной концепции со стульями и барная стойка из массива дерева в полукруг. Бармену отчетливо видно всё, что происходит внутри. Позади него такая же полукруглая витрина, уставленная бутылками под самый потолок, будто ярусы не заканчиваются, а уходят выше, переходя в невидимый склад. Вдобавок на нескольких внутренних колоннах зеркала в пол. Они визуально расширяют пространство, что создает эффект иллюзии простора. Мягкий свет сочится над каждым столом в отдельности и нет ни одного, что подсвечивал бы весь зал. Так, каждый столик получает свою индивидуальную ширму. И за несколькими таким ширмами в разных концах зала сидели мужчины. Но сидели повернутые друг к другу спинами.
– Добрый день! Приветствую Вас в Белом баре. Желаете аперитив перед подачей обеда?
Леша уставился на бармена, который напоминал переводную картинку или человека с фотографии персонала загородного клуба. Прямой нос, тонкие острые скулы и плотные лодочки губ. Над переносицей линия шрама, как подсохшая капля молока. Плечи неестественно широкие для его роста спрятаны под серой клетчатой рубахой. И улыбался он, как друг, но в бездне карих глаз была заметна едва уловимая усталость.
Еще несколько секунд назад все мысли, как охотники стекались лишь к выслеживанию дичи по запаху, но сейчас отпустило. Будто погоня закончилась и так удачно, а тебя теперь пригласили к костру и любезно предлагают отобедать. Где-то в зале заскрипел стул, а показалось, что очередная головешка в костре заговорила.
– Уютно у вас здесь, – прерывая воображение, включился Леша. – А, извините, Добрый день! Я немного растерялся от такого приветствия. Впервые встречаю подобное место случайно, да еще и настолько эстетичное. Я бы даже сказал, что оно такое, как я бы придумал в своей фантазии. А тут, кто-то это реализовал.
– Лестно слышать такую похвалу, – Бармен обвел коротким взглядом часть зала, чтобы самому убедиться, что всё сказанное соответствует обстановке, – и я обязательно передам ваши слова владельцу. Он любит собирать восторженные отзывы.
– А разве этот бар находится на Черной улице? Мне казалось, что здесь всегда был Сверчков переулок. Может, я чего не понимаю или это такой рекламный ход?
– Воу, а вот это уже необычный вопрос. Не думал, что мне придется на него когда-нибудь ответить. Насколько я помню, то название Черная улица – это неофициальное наименование тех мест, где были пожары колоссальных масштабов. Можно сказать, что городская молва или что-то просторечное. Так сказать, улица, которая сгорала в пожаре получала упоминание в документах, как сгоревшая или пострадавшая, а уже люди, глядя на обугленные костяшки, говорили, что она Черная.
– Интересно. Тогда, почему Белый бар? – Леша уселся поудобнее за барный стул и приготовился к истории.
– Белым его тоже люди обозвали. Первоначально он назывался «Весть Лазаря» и был небольшим помещением из белого камня, где люди могли переждать, бурю и получить совет, относительно своего пути. Затем в нем стали предлагать еду и напитки путникам. И чем больше приходило путников к этому дому, тем больше людей о нем говорило, и чтобы никто не заблудился по пути к нему, его стали именовать Белым домом. Так и прижилось название.