Тося
Тося
Коротки июньские ночи в Сибири. Не успело солнце спрятаться, а уже всходит. В такую летнюю ночь гулял семнадцатилетний Антон, или, как его звали по - домашнему, Тося, брат мамы, со своей любимой. Валечка, его ровесница, была красавица: большие серые глаза с пушистыми ресницами, черные брови, курносый нос, пухлые чувственные губы цвета спелой вишни.
Они сидели в укромном месте у реки.
– Давай поженимся? – предложил Тося.
– Прямо сейчас? – спросила, смеясь, девушка.
Сидели тихо - тихо, близко - близко. Юноше казалось, что сердце его выскочит из груди. «Вот оно, абсолютное счастье», - подумал он, прижимая к себе любимую.
Ночь пролетела, расставались влюблённые утром. Тося работал в колхозе трактористом, ему нужно везти молоко в город. Но очень хотелось спать, упал на лавку, стоящую у кладовки, и моментально уснул. Проснулся от крика: плакала и причитала мать.
- Беда, - пронеслось в мыслях.
Мама, обняв его, выдохнула:
- Война.
Оля, беременная сестра, стояла рядом, закрыв руками живот, бледная и растерянная.
- Ну, и чего вы раскричались, знаете, какая у нас армия сильная, месяц - другой и погонят немца до самого Берлина.
Но, видя заплаканную мать и расстроенную сестру, парень замолчал.
А потом провожали отца. Обняв его, повторял:
- Воюй, тятя, я всё буду делать по хозяйству, не переживай.
Теперь вся мужская работа была на его плечах. А ещё он со своим другом Саней Макеевым обивали порог военкомата; наконец, заявление их приняли. Свидания с любимой стали короткие и редкие. То косил (надо было помочь и Оле), потом дрова колол, их нужно на зиму заготовить, вот и пилил, и рубил в любое свободное от работы время.
В октябре, после очередного визита в военкомат, вручили повестку. Прибежал домой засветло. Проведал сестру, которая лежала в роддоме, в окно увидел новорожденную племянницу. Подумал: «Такая маленькая, беззащитная».
Впервые почувствовал, как важно спасти мир и покой. Оля долго смотрела в окно и махала рукой.
- Я вернусь! - Крикнул Тося.
Оля плакала, прижав дочку к себе, твердила, как заклинание: «Господи, спаси раба твоего Антония от напрасной смерти».
Слова молитвы складывались сами по себе. Надеяться можно было только на Бога.
Вернувшись, домой, он поспешил к Вале, любимая уже ждала его, обняв подругу, долго смотрел ей в глаза.
- Как я без тебя? - Прошептала девушка.
- Понимаешь, я не буду стоять в стороне, когда гибнут люди. Должен защищать свою страну, тебя. С первой минуты, как началась война, не могу спать спокойно, где - то, даже не в голове, а в сердце, тревога за народ, за родную землю.
Голос дрожал от волнения.
- Мне тоже страшно за тебя, за нас всех, - плакала Валя.
- Задумался впервые: вдруг убьют, а после меня никого не останется.
- Нет, нет, Тося, это несправедливо, так не должно случиться. Ты - самый лучший, – рыдала она, не сдерживая слёз.
Парень твердил:
- Ну, ну, успокойся. Чему быть, того не миновать, а двум смертям не бывать.
Всю ночь ждала Татьяна сына домой. Вернулся утром, когда уже надо ехать в военкомат. Провожала его и Валя, Тося, обняв её, подвёл к матери и сказал:
- Мама, Валечка - моя жена.
- Конечно, сынок, мы ждать тебя будем вместе. Правда, дочка?
Татьяна протянула сразу обе руки, обняв их.
Как одна минута пролетело время с дорогими сердцу женщинами, главными в его жизни, слёзы никто не сдерживал. Рядом стояли такие же люди с разбитыми на мелкие осколки судьбами, раскиданными войной по огромной стране.
Ехали с музыкой. Тося взял с собой гармонь: он был музыкантом, композитором и поэтом в одном лице. И песни тех лет звучали наивно, искренне, с единственным желанием победить:
Прощай, Сибирь, родимый дом.
Где были счастливы мы в нём.
Пришла беда, идёт война.
И я боец, мне не до сна.
Чтоб защитить тебя, страна,
Нам помощь каждого нужна.
Нас миллионы, как один,
Тебя в обиду не дадим.
А ты, Сибирь, с победой жди.
Своих сынов и дочерей.
А если жизни отдадим,
То горьких слёз о нас не лей.
Паровоз вёз их на запад, где бушевала война, где любимую Родину рвали на части фашисты. И он уже был готов защитить её, остановить врага, даже ценой собственной жизни, и все, ехавшие с ним добровольцы, думали так же.
По прибытии попал в танковое училище. Их готовили быстро, и в начале сорок второго года он уже вёл свой танк в бой. Когда дядя вспоминал войну, лицо становилось суровым, голубые глаза темнели.
– То, что я видел своими глазами, нельзя представить даже в страшном сне; много техники искорёженной: самолёты, танки, машины, - всюду трупы людей: и немцев, и наших солдат. Но ужасней всего видеть убитых детей и женщин. Отступали, но верили, что вернёмся. Как - то стояли на околице деревни, бабы картошки вареной, капусты и грибов солёных принесли, у каждой в армии сын, брат, муж, отец. Вот и старались они нас подкормить. Женщина в платке, туго перевязанном на затылке, просила: