Но на этом природа решила, что всё, хватит с меня красоты, и остальное в моей внешности, скажем так, далеко от совершенства. Рот у меня довольно крупный. Нос тоже не самый изящный, мог бы быть поуже и покороче. Брови слишком светлые, а на солнце так вообще выгорают, и лицо кажется безбровым. С ресницами – та же история. Но тут хотя бы поправимо. Можно растушевать тёмно-коричневые тени, мазнуть тушью – и пожалуйста. Что я и сделала.
В дверь нетерпеливо постучали. Зеркало задрожало вместе с моим отражением.
– Эля, ты скоро? – жалобно спросила Надюша. – Ты там уже двадцать минут сидишь.
– Одну минуту! – отозвалась я.
И правда, хватит созерцать себя ненаглядную. Всё равно краше не стану. Хотя так хочется! Так хочется понравиться Косте! Это первый и, может, единственный мой шанс познакомиться с ним поближе.
Я пулей натянула бельё, капронки, платье, улыбку и гордо вышла, уступая место Надюше.
Из комнаты доносились голоса наперебой, смех и музыка. Гордая поступь как-то сдулась, улыбка тоже. Вдохнув побольше воздуха, я прошествовала к столу походкой куклы-марионетки. Не то чтобы я по жизни страдала от излишней застенчивости, но иногда, вот как сейчас, накатывало. Аж руки-ноги деревенели.
Я присела на свободную табуретку на угол, украдкой подметив, что Костя вольготно развалился на диване между Савичевой и Крюковой. И вовсю уже с ними перетирает какие-то увлекательные темы. Но не успела я заревновать, как Ирка, ненормальная, возопила:
– О! Эльчик пришла наконец. Штрафную Эльчику!
Я сделала ей страшные глаза, мысленно приказывая немедленно заткнуться, но Ирка не унималась.
– Антоша, налей Эльке штрафную! Эльчик, а с тебя тост!
Час от часу не легче!
И Антон, конечно, постарался – налил до краёв.
Впрочем, такие «штрафные» он наливал всем.
Я выдавила из себя дежурное «желаю счастья, здоровья, удачи», заполучив целых две секунды Костиного внимания. А потом он снова переключился на Савичеву и Крюкову.
Я с досады прихлопнула весь стакан с Каберне, заела вязкую терпкость салатиком, и, знаете, почувствовала себя немного лучше.
Вскоре присоединилась и Надюша, ей достались противоположный угол, очередная «штрафная» и просьба толкнуть тост. Она решительно мотнула головой – это относилось к тосту. Ну а вино намахнула очень даже охотно.
7
Вечеринка катилась по привычному маршруту: сначала общие культурные разговоры, затем – между стихийными парами.
Мне в собеседники досталась Дашка Лагутина. Просто она сидела рядом. Но я бы с удовольствием махнулась с Савичевой или Крюковой, облепивших Костю с обеих сторон. Я ещё не поняла пока, какая из них Косте понравилась больше. Они обе с ним флиртовали, и он обеим отвечал взаимностью.
Позже, когда начались танцы, Ирка утянула меня на кухню.
– Ну что ты сидишь и ничего не делаешь? Тебе выпала такая возможность, а ты ничего не делаешь! – негодовала Ирка.
– А что я должна делать? – я искренне её не понимала. – Я общаюсь с Лагутиной.
Ирка театрально закатила глаза.
– Так ты хочешь замутить с Костиком или с Лагутиной?
– С Костиком.
– Так действуй!
– В смысле?
– Да хотя бы разговор с ним начни. Спроси что-нибудь. Не по учёбе только! Что-нибудь житейское, а лучше слегка интимное. С каким-нибудь намёком… То есть начни с житейского и постепенно перейди на намёки. Чтоб ненавязчиво его завести, поняла? А то я уж и так, и сяк пытаюсь обратить его внимание на тебя, а ты… На вот, бахни для смелости.
Она сняла с сушилки кружку и плеснула вина из стратегических запасов.
Но когда мы вернулись в комнату, Костик танцевал с Савичевой, а Иркин Антон – с Лагутиной.
Я приуныла, а Шишкина, недолго думая, подскочила к ноутбуку и выключила музыку. Обе парочки распались. В кои-то веки её беспардонность пришлась мне по душе.
– Скучно, – заявила Ирка. – Давайте лучше во что-нибудь сыграем?
– В «Бутылочку»? – хихикнула Савичева.
– В карты на раздевание, – предложил Костик.
– Может, в «Мафию»?
– Не! Давайте в «Правду или действие»!