Корделия допустила эту слабость один-единственный раз. Больше Мартин, как ни прислушивался, на этой слабости ее не поймал. Правда, режим звукоизоляции пару раз все же активировался. Зачем? Если ей это необходимо, он не будет мешать. Она — человек. Люди умеют плакать. Он — нет. Или умеет? В минуты отчаяния он чувствовал нечто глухое, вязкое, подкатывающее к горлу, что хотелось излить, исторгнуть в крике. В уголках глаз скапливалась влага. Даже слеза скатывалась. Но Мартин обычно блокировал слезные железы, блокировал эмоции. Получается, что и Корделия в большинстве случаев тоже свои эмоции блокирует?
Позднее, когда недоверие и настороженность сменились взаимной привязанностью, Корделия перестала скрываться, но свою слабость объясняла одним словом:
— Окситоцин.
Но тот звук, который вел Мартина, издавала не отчаявшаяся женщина и не человеческий ребенок. Это было вполне сложившиеся существо мужского пола. Молодое и…
кибермодифицированное! Слабый прерывистый волновой сигнал. Активность процессора! Киборг! Мартин остановился, запуская сканер на полную мощность и активируя инфракрасное зрение. Источник теплового излучения оказался пугающе близко, не более ста метров. Активность процессора нестабильна. Сигналы хаотичны. Так бывает при критически низком уровне энергоресурсов. Да и само тепловое свечение было неярким, без красных пылающих областей спектра, которыми слепили теплокровные существа, если Мартин пользовался этим зрением в ночном лесу.
Обнаруженный киборг лежал в эргономичной позе эмбриона, подтянув колени к животу. На Мартина он не отреагировал, продолжая всхлипывать. В ответ на стандартный запрос — хаотичный набор знаков, из которого Мартин выловил критично низкие показатели уровня энергии и работоспособности. И еще, что перед ним… Irien.
========== 17 ==========
Корделия осторожно выбралась из флайера. Мгновение постояла, чтобы сбившийся центр тяжести определился с временными координатами, и решительно отпустила руку Мартина.
— Я пойду с тобой, — сказал он.
— Нет.
— Почему?
— Потому что ты этого не хочешь.
— Я справлюсь.
— Мартин… — Корделия вздохнула. — Это бывший салон «DEX-company». Со всем соответствующим антуражем. Я же понимаю, что ты при этом почувствуешь.
— Я справлюсь, — чуть тише, склоняя голову, повторил он.
Справится. Корделия в этом не сомневалась. Заблокирует эмоции, завяжет в узел свои страхи и справится.
Мартин еще не переступал филиала «DEX-company» ни на Аркадии, ни на Новой Москве, ни где-либо еще. Корделия выстраивала свой график так, что любые переговоры, встречи, видеоконференции, касающиеся активов поглощенной киберкорпорации, происходили либо в отсутствие Мартина, либо в режиме звукоизоляции, если он находился поблизости. Мартин и сам не стремился становиться участником или зрителем. У них с Корделией даже выработался определенный набор невербальных сигналов, который шел в ход, если речь шла о «DEX-company». Корделии достаточно было многозначительно замолчать, поигрывая видеофоном, чтобы Мартин тут же нашел себе неотложное дело на террасе, на парковке или в спортзале. Даже переговоры с Кирой Гибульской Корделия старалась вести по закрытой линии, памятуя о том, как глава ОЗК однажды в присутствии Мартина взялась рассуждать о предпринятых инженерами «DEX-company» мерах по предотвращению срывов «семерок», каким образом у них это вшивалось и активировалось. И с помощью каких особых тестов оценивалась надежность этой прошивки.
Корделия слишком поздно заметила, что бесшумно вошедший в ее рабочий кабинет с кружкой кофе Мартин уже довольно долго слушает эти подробности. Лицо у него при этом слишком безучастное, а костяшки пальцев, сжимавших кружку, побелели. Потом кружка треснула. Посыпались осколки, кофе пролился. Несколько осколков остались у Мартина в руке. Чуть позже Корделия, осторожно поглаживая эту одеревеневшую руку, уговаривала его разжать пальцы, что извлечь эти вонзившиеся в ладонь осколки и обработать раны. Правда, это было давно, еще до «Сагана». С тех пор Мартин значительно изменился, обрел психологический иммунитет, но Корделия, тем не менее, продолжала оберегать его от сходных потрясений. Возможно, причина была даже не в его страхах, с которыми он довольно успешно справлялся, а в ней самой, в ее потребности чувствовать себя нужной, значимой для него.
Но на Аркадии Корделия лукавила. Бывший филиал устрашающего впечатления не производил. Это был всего-навсего роскошный салон, который благодаря усилиям сотрудников ОЗК превратился в интернат для детей младшего школьного возраста. Хозяева сами приводили киборгов, чтобы убедиться в их нормальности или «ненормальности». В подавляющем большинстве случаев подтверждалось первое, а если второе, то ОЗК выплачивало компенсацию, и хозяева тихо удалялись. Но бывало, что не удалялись, а брали на себя обязанности волонтеров и доказывали своим киборгам, что вполне достойны их доверия. Отделение ОЗК на Аркадии было самым спокойным и благополучным.
Срывы случались и на Аркадии, но без оторванных голов и развешанных по деревьям кишок. Киборг-телохранитель, принадлежавший пожилой даме, бывшей актрисе, слишком вольно исполнил отданный ему приказ и так испугался этой вольности, что сбежал из дома и месяц скрывался в заброшенном торговом центре на окраине. Хозяйка, искренне опечаленная побегом, вообразила, что киборг, за которым она уже давно замечала эти самые вольности, стал жертвой киберворов, и заявила в полицию. Полиция начала поиски. Киборг пребывал в уверенности, что его отправят на утилизацию. Дама, названивая главному по розыску, требовала вернуть ей «дорогого Жоржика», потому что никто кроме него не будет так внимательно слушать ее театральные байки и разглядывать голоснимки, на которых ее запечатлели в гриме.
В конце концов киборг был обнаружен. Полиция готовилась к захвату торгового центра, но вмешались волонтеры ОЗК. Киборг попытался вырваться из окружения, но его обездвижили и доставили в аркадийское отделение. К счастью, полиция на преследовании беглеца не настаивала. Ничего противозаконного беглый DEX не совершил. Никого не ранил и тем более не убил. И даже ничего не сломал. Единственным его прегрешением было воровство фруктов из близлежащих садов, также он был замечен у супермаркета, где вытаскивал из контейнера просроченные йогурты. К тому же хозяйка написала заявление на имя начальника полиции, что готова взять на себя всю ответственность за Жоржика и возместить нанесенный им ущерб, то есть стоимость украденных фруктов. Киборг пострадал по вине собственных страхов. Даже в ОЗК он упорно отказывался идти на контакт, изображая правильного киборга. Успокоился он лишь после того, как его самоотверженная хозяйка оформила опекунство и даже записалась в волонтеры.
Еще одна история произошла с рыжей девушкой-DEX’ом, также исполнявшей в семье местного депутата обязанности телохранителя. У деятеля был сын-подросток, совершенно не соответствующий статусу мажора. Супруга, воображая себя первой леди, большую часть времени посвящала участию в благотворительных аукционах и заседаниях книжного клуба в компании таких же политически ориентированных дам. Сыну доставались жалкие крохи родительского внимания. По причине слабого здоровья подросток учился дома, по индивидуальной программе. Был крайне застенчив, много читал, и очень скоро случилось то, что часто происходит с детьми замкнутыми, одинокими, но не обделенными воображением, и что психологи, вероятно, назвали бы «синдромом наследника Тутти» — мальчик влюбился в «куклу», то есть в свою телохранительницу-DEX’а. Влюбился трогательно, романтично, наделяя киберизбранницу несуществующими эмоциями и тайными мыслями. Ему стало казаться, что она смотрит на него как-то особо, что она улыбается, грустит, сердится, что она, в отсутствие свидетелей, двигается, танцует, гуляет по саду, что она даже испытывает потаенное влечение к своему поклоннику, которое вынуждена скрывать. Подросток подкармливал свою «возлюбленную» пирожными, дарил ей цветы и даже посвящал поэмы. Как выяснилось позднее, фантазии подростка возникли не на пустом месте. У девушки-DEX’а были и эмоции, и тоска, и страхи. Она почти освоилась с ролью акробатки Суок во дворце Трех Толстяков, как вдруг отец мальчика озаботился странным поведением сына. Понаблюдав за наследником, депутат пришел к заключению, что подобная привязанность является нездоровой, и если станет известно, что его сын влюблен в «куклу», дальнейшее продвижение по карьерной лестнице папаше не светит. Более того — и в поведении куклы проявилось нечто подозрительное, нечто человеческое, не то в повороте головы, не то в движении губ, не то в походке, ставшей чересчур женственной. Папаша решительно двинулся к сыну и его телохранительнице. И мальчик сразу всё понял.