— Где ты живёшь?
Допиваю чай и поворачиваюсь к нему, чтобы посмотреть в глаза. Между нами не должно быть лжи.
— Пока не знаю. Как только я наведу порядок в моей жизни, то напишу тебе письмо.
Удивительно, но он понимает. Серьёзно кивает в ответ и верит, что именно так и будет.
— И тогда скажешь, где живёшь?
— Обязательно. Если захочешь, то сможешь меня навестить.
— А у тебя приставка будет? — Дима раздумывает, не хочет давать пустых обещаний. Ребёнок и взрослый в одном человечке.
— Будет.
Когда я наведу порядок в моей жизни, у меня будет всё, даже игровая приставка.
— Тогда приеду. А тебя… — Дима крутит в руках стакан, вытирает влажную руку о футболку и оглядывается на дверь, — тебя действительно похитили?
Шепчет.
Между нами не должно быть лжи.
Кроме этой.
— Да, меня похитили, но всё будет хорошо.
Приоткрыв рот, Дима сосредоточенно размышляет. Мне нетрудно догадаться, как разгулялась его фантазия: бронированные машины, погони, сирены — и я, связанная, с кляпом во рту. В его воображении — боевик. Дима хмурится и смотрит на меня с сомнением, не понимая, как после всего этого я могу сидеть в его гостиной.
А я только рада тому, что он отвлёкся и больше не задаёт личных вопросов. Отодвигаю чашку и возвращаюсь к игре.
На самом деле меня не похищали. Я сама пошла, добровольно, но я скорее перегрызу запястья, чем признаюсь в этом Диме.
**********
Игорь пришёл с подарками. Настольными играми, шоколадом и даже воздушными шарами. Димка фыркнул и тут же выпустил их в небо, бормоча: «Я не ребёнок». Толкаясь друг о друга, они полетели в сторону моря.
— Скоро их прибьёт к берегу, — приобняв меня за плечи, пробормотал Игорь. — В детстве мы выпускали шары, прикрепив к ним свой адрес в надежде, что получим письмо с другого берега. Выигрывал тот, кто первый получал ответ.
Проводив шары взглядом, мы вернулись на кухню. Да, так случается, что тебя прибивает к неизвестному берегу. Вот только на мне нет обратного адреса, поэтому вскоре придётся придумать для себя новую жизнь. Новое назначение.
Пока я заваривала чай, Игорь бесстыдно шарил по мне взглядом, на стесняясь присутствия ребёнка. Он и раньше задавал слишком много вопросов, но в этот раз превзошёл самого себя.
— Я не понимаю, почему ты всё ещё здесь, Лара? Ты же сказала, что уезжаешь? Ты сбросила звонок, не захотела со мной разговаривать. Почему? Почему ты не могла всё нормально объяснить? Почему ты вернулась?
Вопросительный монолог длился нестерпимо долго. Наконец, Диме надоело слушать заунывные вопросы.
— Лара здесь, потому что я болею. Ясно?
— Ясно, — осёкся Игорь, но его взгляд транслировал противоположный ответ.
Гости Макса расположились в беседке, как и пару дней назад, только в этот раз среди них не было женщин. Допив пиво, Макс зашёл на кухню и положил на стол меню.
— Выбирайте, кто что будет на ужин, и я закажу.
Дима схватил меню и радостно подпрыгнул на табуретке, предвкушая вкуснятину. Не думаю, что Людмила Михайловна часто разрешает ему заказывать пиццу. Игорь перевёл взгляд с меня на Макса и скрестил руки на груди. Невозможно не заметить, что мы старательно избегаем друг друга, и Игорь насторожился. Неправильная догадка зародилась в нём, тут же преображая добродушное лицо.
Дима выбирает пиццу с острым перцем, и мы с Максом одновременно говорим: «Это слишком остро». Обычные люди засмеялись бы, но не мы. Мы морщимся от неловкости. Игорь чувствует напряжение, пытливо заглядывает в мои глаза и остаётся недоволен увиденным.
— Я уехал всего на несколько дней, — злобно цедит он, и я притворяюсь, что эти слова обращены к кому-то другому. — Так успел же, гад…
Макс не отвечает на обвинение, придвигает меню ближе ко мне, но я демонстративно отхожу к окну.
Игорь грязно ругается и выходит из кухни.
— Вымой рот с мылом! — кричит Дима ему вслед.
Мужчины едят в беседке, а мы с Димой — на кухне. Я запекла рис с овощами и ем, прислонившись к холодильнику.
— Стоя есть неприлично, — заявляет Дима, но я не двигаюсь. Отсюда мне видно беседку, тарелки с остатками пиццы, пустые бутылки на столе и Макса, который не сводит глаз с кухонного окна. Ему так же тяжело, как и мне, и это доставляет мне извращённую радость.
После гимнастики и ингаляций Дима отправляется спать, а я стою на кухне, выключив свет. Теперь я могу смотреть на Макса, не боясь быть замеченной. Разглядывать, выискивая в нашей встрече моё спасение. За эти дни я настолько к нему привыкла, что его присутствие не пугает.