Тишина.
Отец отодвинул тарелку и поднялся.
— Алевтина, я сыт, не буду ждать десерта. Спасибо, всё было очень вкусно.
— Володенька… — взмолилась мама.
— Алевтина! — грозно.
Я увидела родителей, и это хорошо. Теперь можно уходить, всё равно больше ничего не выйдет.
Они стоят в дверях кухни и гипнотизируют друг друга. Мама — умоляюще, отец — сердито.
Больше сказать нечего.
Я отхожу к окну, прижимаюсь к стеклу и смотрю на детскую площадку. Макса не видно. Стою, трусь щекой о прохладное стекло и не оборачиваюсь на родителей. Не хочу видеть, как мама проиграет очередной бессловесный спор с отцом.
Машу рукой в надежде, что Макс ответит, и я смогу разглядеть его движение в темноте. Ничего.
— Алевтина, дай мне пройти! — гремит отец.
— Не лишай меня дочери! Не делай этого снова! — кричит мама. Жалобно.
— Прекрати! Не при чужих!
Я — чужая. Это слово резануло по горлу, хотя удивляться нечему.
— Спасибо, мама, всё было очень вкусно.
Обнимаю её и выхожу в прихожую. Снимаю пушистые тапочки, беру босоножки в руку и выхожу на лестницу босая. Навстречу мне поднимается Макс.
— Ты позвала.
Наверное. Да, я позвала.
Мама смотрит на него широко распахнутыми глазами, но не с испугом, нет. С надеждой. Думает, что его появление повлияет на папу.
— Что же вы, проходите в дом! — суетится она. — Заходите скорее. Котлеты-то, наверное, остыли. И суп тоже. Что же вы так поздно!
— Свекольник и должен быть холодным, — на автомате поправляю я, и мама растерянно оглядывается, не понимая.
— Что? Суп? Свекольник? — затаскивает нас обоих на кухню. Она в шоке.
Дело не в Максе, а в том, что мама пытается меня вернуть. Задержать. Любой ценой, даже если ей придётся впервые не подчиниться отцу.
— Владимир! У нас важные гости! — говорит она совсем другим, звенящим от счастья голосом, и тут я с опозданием вижу то, что она заметила сразу. Макс держит меня за руку. Осторожно вынимает босоножки из судорожно сомкнутых пальцев и показывает на тапочки.
Мама суетится у плиты, и тогда Макс проводит пальцем по моим рёбрам и шепчет: — Дыши, Лара!
И я улыбаюсь. Реально, глупо, искренне, и эта улыбка расползается по всему телу радостным теплом.
— Мама, это — Макс.
— Ох, Макс, неужели Ларочка заставила вас ждать на улице? В такую-то темень!
— Я сам виноват, — он смотрит на меня, и я хочу плакать. Вгрызаюсь в костяшки пальцев и молчу.
— Садитесь скорее, сейчас я подогрею котлеты. Вы любите свекольник?
Макс ест всё, что ему дают, не торопится. Благодарит, улыбается, а я смотрю на него сквозь слёзы. Вот он, мой катарсис. Как, почему — не знаю.
Отец заходит на кухню, когда Макс уже почти доел горячее.
— Что за представление вы здесь устроили? — грохочет он, удерживая очки на переносице.
Мама всхлипывает, но Макс вовремя хватает её за руку, и она замолкает, глядя на него с мольбой.
— Добрый вечер, — невозмутимо говорит Макс. — Алевтина Сергеевна отлично готовит.
— Да, конечно, — отец внезапно тушуется под чёрным взглядом чужака. — Аля — отличная хозяйка, мне очень повезло.
— Ваша дочь унаследовала её талант. Она часто готовит для… для наших знакомых.
У меня отвисает челюсть, и, заметив мою растерянность, Макс дёргает плечом. Просит подыграть? Пытается мне помочь? В чём?
— Ларочка с детства любила возиться на кухне, — подпевает мама, глядя на меня с изумлением. Знает ведь, что руки у меня растут не из того места. — Помню, как в три годика она сделала пирог из листьев сирени. А где живут ваши знакомые?
Плохо завуалированный вопрос «где живёт моя дочь?».
— В Анапе.
— Так это… — хлопает глазами мама, решив, что всё это время я жила так близко.
— Это недалеко, — подтверждает Макс.
Неловкая тишина позволяет отцу восстановить самообладание.
— Я не знал, что в Анапе развит модельный бизнес. — Надо же, он мстит мне за Макса, за то, что я привела подкрепление. — Да и новых звёзд экрана оттуда давно не появлялось.
Мама смотрит на меня умоляюще, не хочет, чтобы мы ссорились.
— Я живу не в Анапе.
— Но моделью так и не стала, — настаивает отец.
— Почему же, стала.
Он отступает на шаг, не зная, как понять мои слова. Видит перед глазами ужасные, постыдные образы. Мама в панике комкает передник.
— Не стоит верить слухам, особенно тем, которые распускает Олег. Я действительно работала моделью, самой обычной, для каталогов одежды. Это — достойная профессия. А потом я решила выучиться на медсестру.