Князь Коци Дадиани пировал с гостями у себя дома.
Посланцы во главе с Мааном Хазаном, подъехав ко дворцу Коци Дадиани, спешились, вошли во двор и направились к парадной двери. Хозяин же, вместо того чтобы спуститься с веранды навстречу почетным гостям и пригласить их в дом, крикнул сверху:
— А! Сумасшедший Хазан, это тебя послал Алхас за невестой? Ну, поднимайтесь, поднимайтесь на веранду!
Вид у Коци Дадиани был совсем не тот, какой требовался по свадебному ритуалу.
Оскорбленный поведением Коци, добродушный Хазан, не поднимаясь на веранду, ответил:
— Жаль, что не имеем времени воспользоваться твоим любезным приглашением, князь Коци. Мы проезжали мимо и, выполняя волю нашего князя Алхаса Чачбы, остановились лишь для того, чтобы передать тебе привет и пожелание долгой жизни.
Хазан подмигнул сопровождавшим его людям. Все сели снова на коней и выехали со двора. Коци Дадиани был обескуражен. Гости притихли. Дочь его ждала в подвенечном платье... А посланцы уехали.
Прибыв в селение Лия, Маан Хазан оставил в каждом крестьянском дворе оседланного коня — подарок от князя Алхаса Чачбы. Раздав почти всех лошадей, он подъехал к дому князя Давида Дадиани. Тот был беден, но имел дочь Машо, еще более красивую, чем Цецилия.
Маан Хазан крикнул Давиду:
— Принимай гостей — посланцев от Алхаса Чачбы. Он просит тебя выдать замуж за его сына твою дочь Машо.
Князь растерялся.
— Это большая честь для меня, — ответил он. — Но сегодня Коци ждет посланцев за его дочерью. Как же так?
— А князь Алхас, сын его и мы все хотим везти твою Машо.
...Когда князь Алхас увидел Машо вместо Цецилии, он был крайне удивлен, но, узнав, как Коци Дадиани принял его посланцев, сказал:
— Ты правильно поступил, Маан Хазан! Ты настоящий абхаз. А новая невеста еще красивее Цецилии.
Тинат и Алмасхан.
Перевод С. Трегуба
— Все мы мудрецы, когда надо давать советы. А когда надо избежать промахов, мы — дети. Не правда ли? — сказал мне, хитро улыбаясь, старый пастух Барскил Баг, окончив петь под аккомпанемент абхазской свирели — ачарпан — песнь о Тинат и Алмасхане. Он умудрялся играть на ачарпане, держа его в левой половине рта, а правой — петь.
Мы находились на вершине горы Кобчар. Меж снежными льдинами и скалами зеленел небольшой луг, усеянный яркими полевыми цветами, от которых в воздухе стоял густой и сладкий аромат... На склоне горы паслась баранта.
— К чему ты сказал о мудрецах и детях? — спросил я.
— Я кое-что вспомнил, — ответил Барскил Баг, склонившись над ачарпаном. Потом он рассказал мне историю песни о Типат и Алмасхане — историю, свидетелем которой был он сам.
...У лыхненского дворянина Маан Камлата родилась дочь, когда ему перевалило уже за восемьдесят лет. О красоте Тинат слагали и пели песни не только в Апсны, но и за ее пределами. Но как бы ни был счастлив человек, время не останавливается для него. Пролетело еще двадцать лет...
Не налюбуется своей красавицей дочерью старик отец. Недолго остается уже ему жить. И вот Маан Камлат решил сам выбрать ей достойного мужа. Он поделился этим своим решением с лыхненским князем Сафаром Чачбой. Князь был глуповат, но это не мешало ему думать, что он мудр, и поучать всех.
— Я дам тебе добрый совет, — сказал князь. — Объяви во все концы Апсны, что выдашь свою единственную дочь, красавицу Тинат, за того, кто в традиционный день скачек в Лыхнах будет признан, во-первых, лучшим стрелком, во-вторых — лучшим танцором, в-третьих — лучшим джигитом.
Маан Камлат с благодарностью принял этот совет князя Сафара и от себя добавил лишь одно, четвертое условие: чтобы юноша понравился самой Тинат, Старик, как и князь, не сомневался, что таким достойным его дочери мужем окажется, конечно, человек знатного рода.
Еще за месяц до праздника скачек по всей Абхазии было объявлено решение Маан Камлата. Огромная площадь в Лыхнах была в тот день запружена народом. Трудно было сказать, чего было больше: листьев на деревьях или людей на площади.
Красавица Тинат сидела на балконе княжеского дворца рядом с отцом и князем Сафаром Чачбой, наблюдая за соревнованием юношей. Ни на ком не задерживался ее взгляд. И вдруг сердце ее забилось, как пойманная птица, в глазах появился яркий блеск. Если правда, что любовь может прийти с первого взгляда, то Тинат полюбила...
Невдалеке от нее, внизу, стоял юноша и, опираясь на опустившуюся ветку платана, разговаривал с друзьями. Глаза его смотрели на Тинат. Она даже смутилась: давно ли он смотрит на нее? Стройный, изящный, он был очень красив, и Тинат тоже не смогла оторвать от него взгляда.